Протест граждан

Диссертация Кулакова.rar (1.7 Мб)

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ
ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Кафедра государственно-конфессиональных отношений
Кулаков Владимир Васильевич
РЕЛИГИОЗНЫЙ ФАКТОР И
НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ РОССИИ
(на материалах Южного Федерального округа)

Специальность 09.00.13 -религиоведение, философская антропология
философия культуры

Диссертация на соискание ученой степени
кандидата философских наук

Научный руководитель:
кандидат исторических наук
Журавский А.В.
Москва 2006

СОДЕРЖАНИЕ
Введение ………………………………………………. 2
Раздел 1. Место и роль религиозного фактора в системе угроз
национальной безопасности России……………… ………………………. 10
Раздел 2. Причины возникновения и формы проявления
Религиозно-политического экстремизма……………… …………………44
Раздел 3. Пути преодоления религиозно-политических угроз
национальной безопасности в Южном Федеральном округе …………………..75
Заключение…………………………………………………………………….. 111
Список использованных источников и литературы…………………………115
Приложения
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования обусловлена возникновением на рубеже XX-XXI веков качественно новых угроз национальной безопасности России, связанных с изменением роли и влияния религиозного фактора, как во внешней, так и во внутренней политике государства.
Усиление роли религиозного фактора в нашей стране в последние годы обусловлено всем комплексом произошедших социально-политических изменений. Распад СССР, экономическая нестабильность и расслоение общества, возникший идеологический вакуум, ценностная дезориентация широких слоев населения активизировали влияние религиозного фактора на население страны.
Либерализация государственно-конфессиональных отношений сопровождалось активным проникновением в Россию миссионеров различных религиозных движений. Это способствовало формированию особого типа угроз национальной безопасности. Концепция национальной безопасности России прямо говорит о том, что «угрозы национальной безопасности России в пограничной сфере обусловлены экономической, демографической и культурно-религиозной экспансией сопредельных государств на российскую территорию», и далее: «Во внутриполитической сфере национальные интересы России состоят., в нейтрализации причин и условий, способствующих возникновению политического и религиозного экстремизма, этносепаратизма и их последствий» .
В Южном Федеральном округе особенно остро стоят проблемы, связанные с развитием экстремистской деятельности религиозных организаций двух наиболее активных направлений.


С юга и юго-востока началось распространение исламского радикального фундаментализма, претендующего на установление своего влияния не только в традиционно мусульманских регионах, но и на всей территории страны. Пропаганда и использование насилия для достижения своих политических целей облекается здесь в религиозную форму. Религиозно-политический экстремизм этих движений в последние годы стал одной из серьезнейших угроз национальной безопасности нашего государства.
С другой стороны, не меньшую угрозу национальной безопасности России представляет определенная часть так называемых «новых религиозных движений» (НРД) или синкретических религий «Нового века». Экспортируемые прежде всего из США и Западной Европы, они насаждают новую глобалистскую, антироссийскую и антигосударственную идеологию. Одновременно начали возникать и собственно российские аналоги такого рода движений.
Экстремистское крыло НРД представлено организациями, которые пропагандируют отказ от традиционной морали, общественно полезного труда и нередко приводят к разрушению семей, нанесению вреда физическому и психическому здоровью людей. Многие из таких религий имеют скрытую коммерческую направленность и действуют по принципу сетевого маркетинга.
Указанные изменения диктуют необходимость формирования адекватных подходов и действенных методов обеспечения национальной безопасности России.
В настоящее время исследование новых нетрадиционных угроз национальной безопасности только начинается. В каждом конкретном регионе России влияние религиозного фактора имеет свои особенности.
Религиозная ситуация в Южном Федеральном округе отличается особой сложностью и при этом является недостаточно изученной.

Актуальность диссертационного исследования обуславливается необходимостью изучения как теоретических, так и практических аспектов влияния религиозного фактора на национальную безопасность и разработки рекомендаций по преодолению возникающих угроз.
Степень исследованности проблемы. Специальные научные труды, посвященные рассмотрению новых угроз, связанных с религиозным фактором, и, прежде всего, с экспансией нетрадиционных для России религиозных форм, начали появляться на рубеже XX - XXI вв. Это работы Колосова В.А., Кривельской Н.В. Никитиной А.Г., Мчедлова М.П., Нуруллаева А.А., Филимонова Э.Г., Элбакян Е.С., Трофимчука Н.А., Свищева М.П.1
Соотношение религиозного и политического факторов в общественной жизни, их взаимовлияние, было рассмотрено в трудах Золотарева О.В., Ильина И.В., Кудриной Н.Н., Мчедлова М.П., Наумец А.Б., Носкова Ю.Г., Саидбаева Т.С., Филатова СБ., Фурмана Д.Е., Шведова В.И.2 Все авторы указывают на взаимосвязь и определенную обусловленность политического, экономического, этнонационального компонента в системе общеполитических процессов и взаимосвязь с ними религиозного фактора.
Авторы названных трудов указывают на масштабные многоаспектные изменения, происходящие в современном мире,
1 См.: Колосов В.А. Российская геополитика: традиционные концепции и современные вызовы //
Общественные науки и современность. 1996. №1; Кривельская Н.В. Религиозная экспансия против
России. М., 1998; Мчедлов М.П. и др. Религиозный фактор в социально-политической жизни России//
Обновление России: трудный поиск решений. Вып.2. М., 1994; Никитина А.Г. Политизация религии //
Вопросы философии. 1994. №3; Трофимчук Н.А. Религия и проблемы национальной безопасности
России // Государство, религия, церковь в России и за рубежом: Инф.-аналит. бюлл № 1.М: РАГС,
2002; Трофимчук Н.А., Свищев МЛ. Экспансия. Челябинск, 2004.
2 См.: Золотарев О.В.Государство, политика и религия: эволюционный процесс. М., 1999; его же.
Армия и религия. М., 1999; его же. Религиозный фактор и геополитические аспекты безопасности. М.,
1999; Ильин И.В. О терроре и терроризме: природа, сущность, причины, проявления // Безопасность.
Информационный сборник. 2001. № 7-12; Кудрина Н.Н. Политический терроризм: сущность, формы
проявления, методы противодействия. Дисс. ... канд. полит, наук. СПб., 2000; Мчедлов
М.П.Религиозная ситуация в России: реалии, противоречия, прогнозы // Свободная мысль. 1993. №5;
Наумец А.Б. Влияние религиозного фактора на возникновение политического экстремизма и терроризма // Современный терроризм: состояние и перспективы. М.: Эдиториал УРСС, 2000; Носков
Ю.Г., Саидбаев Т.С. Политика и религия // Социально-политические науки. 1991. № 9; Филатов СБ.,
Фурман Д.Е. Религия и политика в массовом сознании // Социологические исследования. 1992. №7;
Шведов В. Религия и политика // Международная жизнь. 1992. №5.

рассматривают содержание и направленность геополитических процессов. Особое внимание уделяется месту и положению России в меняющемся глобализирующемся мире.
Проблемы национальной безопасности России на современном этапе в связи с новыми геополитическими реалиями исследовались в трудах Возженикова А.В., Глебова И.Н., Золотарева В.А., Майорова Л.И., Манилова В.Л., Панарина И.Н., Пирумова B.C., Прохожева А.А., Шуберт Т.Э.1 Данные исследователи выделяют различные факторы, связанные с глобализацией и борьбой различных сил за переделы сфер влияния. Среди различных угроз национальной безопасности России на современном этапе почти все авторы указывают на появление информационных, идеологических и, в том числе религиозных угроз.
Экстремизм, апеллирующий к религии, стал предметом научного рассмотрения таких авторов, как Баширов Л.А., Бурковская В.А., Власов В.И., Журавский А.В., Залужный А.Г., Кудрявцев А.И., Курбанов Г.М., Лопаткин Р.А., Никулина И.В., Нуруллаев А.А., Паин Э.А., Понкин И.В., Телякавов М.П., Ярлыкапов А.А. и других.2 Дискуссионными вопросами
1 См.: Возжеников А.В. Национальная безопасность России: методология комплексного исследования и политика обеспечения. М., 2002; Возжеников А.В., Глебов И.Н., Золотарев В.А. Основные концептуальные положения национальной безопасности России в XXI веке. М., 2000. Золотарев В.А. Раскрытие парадигмы национальной безопасности России. М., 1999; Майоров Л. Приоритеты концепции национальной безопасности России // Международная жизнь. 1997. №10; Манилов В.Л. Угрозы национальной безопасности // Военная мысль. 1996. №1; Панарин И.Н. Информационно-психологическое обеспечение национальной безопасности России. М., 1998.; Пирумов B.C. Методологические проблемы обеспечения национальной безопасности России. М., 1996.; Прохожев А.А. Национальная безопасность: проблема теории. М., 1997.; Шуберт Т.Э. Национальная безопасность России: конституционно - правовые аспекты (сравнительно - правовое исследование). М.,2001.
2 См.: Баширов Л.А. Религиозно-политический экстремизм и терроризм как угроза национальной безопасности России // Мир и согласие. М. 2005. № 1(22); Бурковская В.А. Борьба с экстремизмом и проблемы защиты прав человека// Права человека в России и правозащитная деятельность государства. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003; Власов В.И. Экстремизм: сущность, виды, профилактика. М.: РАГС, 2002.; Журавский А.В. Религиозный экстремизм: реальность или фикция? // http: /www.religare.ru/article2080.htm; его же Религиозный экстремизм и фундаментализм: проблемы дефиниций // http /www.religare.ru/article2269.htm; его же Религиозный экстремизм в конфликте интерпретаций // Информационно - аналитический центр «Сова» 29.10.2003; Залужный А.Г. Современные проблемы противодействия экстремистской деятельности в сфере государственно-конфессиональных и межконфессиональных отношений/ЛТравовые проблемы государственно-конфессиональных отношений в современной России. М., 2004; Кудрявцев А.И. Проблемы правового противодействия экстремистским проявлениям в деятельности религиозных объединений // Свобода совести в России: исторический и современный аспекты: материалы конференции М., 2005; Курбанов Г.М. Религия и политика террора // Махачкала: народы Дагестана. Махачкала, 2002; Лопаткин Р.А.



продолжают оставаться вопросы разработки и использования специального терминологического аппарата, критериев и признаков рассматриваемого феномена, его истоков и тенденций трансформации.
Особое звучание в последние годы приобрела проблема экстремизма, связанная с деятельностью радикальных исламских фундаменталистов. Анализ данного явления был проведен в исследованиях Абдулатипова Р.Г., Арухова З.С., Баширова Л.А., Герейханова Г.П., Добаева И.П., Крицкого Е.В., Кудрявцева А.В., Курбанова Г.М., Малашенко А.В, Саидбаева Т.С.1 В названных трудах проводится разделение по ряду выявляемых признаков между исламом, как мировой религией, и радикальным исламским фундаментализмом, как экстремистским искажением основ традиционной исламской культуры.
Характеру и особенностям новых религиозных движений, имеющих, признаки экстремистской деятельности были посвящены исследования Балагушкина Е.Г., Григулевича И.Р., Григоренко А.Ю., Григорьевой




Экстремизм религиозный // Политическая энциклопедия. Т.2. М.: Мысль, 2001; Никулина И.В. Терроризм религиозный и политический: социально-психологический
acneKT//http:/www.imn.ru/rus/fl4/k2/students/hopes/13.htm; Нуруллаев А.А. Религиозно-политический экстремизм: понятие, сущность, пути преодоления // Десять лет на пути к свободе совести. Проблемы реализации конституционного права на свободу совести и деятельность религиозных объединений. М.: Институт религии и права. 2002; Паин Э.А. Социальная природа экстремизма и терроризма // Общественные науки и современность. 2002. №4; Понкин И.В Возбуждение религиозной вражды: правовой анализ. Дисс. канд., полит, наук. М., 2002; Телякавов М.П. Экстремизм как объект политологического исследования. М., Пограничная академия ФСБ РФ, 2003: Экстремизм в религиозной сфере. М.: Пограничная академия ФСБ РФ, 2003; Ярлыкапов А.А. Проблема религиозно мотивированного экстремизма //http //i-r-p.ru/page/stream-exchange/index-5960.html. 1 См.: Политическая борьба в странах СНГ. М.: Панорама, 1992; Абдулатипов Р.Г. Судьбы ислама в России. М.: Мысль, 2002; Арухов З.С. Экстремизм в современном исламе. Махачкала, 1999; Баширов Л.А. Джихад:теория и практика // Мир и согласие. 2005. №4(25); Герейханов Г.П. Религиозная ситуация на Северном Кавказе и ее учет в управленческой деятельности органов и войск ФПС России (философско-политологический анализ): Автореф. дис... . канд. филос. наук. М.: АФПС, 1999.; Добаев И.П. Традиционализм и радикализм в современном исламе на Северном Кавказе // Ислам и политика на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 2001; Кудрявцев А.И. Проблемы религиозного экстремизма на Северном Кавказе // Центральная Азия и Кавказ. 2000. №3(9); Малашенко А.В. Религию превращают в орудие этнополиических конфликтов // Россия и мусульманский мир. 1995. №6; его же. Политический тупик или альтернатив развития // Азия и Африка сегодня. 1994. №1; Саидбаев Т.С. Политика и религия. Социально-политические науки. 1999. № 9.


Л.И., Гуревича П.С., Хвыли - Олинтера А.И., Бажан Т.А., Дворкина А.Л., Понкина И.В., диакона А.Кураева.'
В 90-е годы вышло несколько сборников материалов конференций, посвященных рассмотрению данной проблемы.
Отдельным вопросам религиозно-политического экстремизма и, прежде всего, радикального исламского фундаментализма в Южном федеральном округе были посвящены работы Арухова З.С., Дубового Л.М., Иванова В.Н., Крицкого Е.В., Кисриева Э.Ф., Кублицкой Е.В., Левшукова В.А., Малышевой Д.Б., Мацнева А.А., Милованова Ю.Е., Сусловой Е.С, Ханбабаева К.М.2 Анализируя различные аспекты религиозной ситуации в Южном Федеральном округе и, прежде всего, на Северном Кавказе, названные авторы показывают пути экспансии радикального исламского фундаментализма, методы деятельности, особенности проявления и трансформации на современном этапе.




1 См.: Балагушкин Е.Г. Критика современных нетрадиционных религий: истоки, сущность, влияние на молодежь Запада. М., 1983; Григулевич И.Р.Пророки «Новой истины». М, 1986; Григоренко А.Ю.Сатана там правит бал. Киев, 1990; Гараджа В.И. Политика и религия // Наука и религия. 1991. №3, 5; Григорьева Л.И. Религии «Нового века» и современное государство. Красноярск, 2000; Григорьева Л.И. Новые религиозные движения и государство в современной России // Законодательство о свободе совести и правоприменительная практика в сфере его действия: Материалы семинаров. М.: Институт религии и права, 2001; Гуревич П.С. Нетрадиционные религии в странах Запада и их влияние на молодежь. М., 1985; Хвыля-Олинтер А.И. Организованная преступность и деструктивные религиозные секты // Известия методического центра профессионального образования о координации научных исследований. 1997. №1; Бажан Т.А. Оппозиционная религиозность. Красноярск, 2000; Дворкин А.Л. Сектоведение. Нижний Новгород, 2002; Понкин И.В.(И.Куликов). Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера. Белгород, 1999; Кураев А. Уроки сектоведения. М., 2003.
2 См.: Арухов З.С. Вооруженные конфликты на Северном Кавказе в свете теории и практики джихада // Ислам и политика на Северном Кавказе. Сборник научных статей, Ростов-на-Дону, 2001; Иванов В.Н. Источники социальных угроз и нестабильности // Социальная безопасность государства, общества, личности: состояние, проблемы, перспективы. М., 1996.; Крицкий Е.В. Религиозный фактор в этнополитической ситуации на Северном Кавказе /Религия и политика в современной России. М., 1997.; Кисриев Э. Ислам в общественно-политической жизни Дагестана //Мусульмане изменяющейся России. М.: РОССПЭН, 2002; Кублицкая Е.А. Религиозный фактор в этнополитической ситуации на северном Кавказе// Религия и политика в современной России. М., 1997.; Левшуков Р.А. Религиозный экстремизм в Карачаево-Черкесской республике // Ислам и политика на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 2001.; Малышева Д.Б. Религиозный фактор в вооружённых конфликтах современности: Развивающиеся страны Азии и Африки в 70-80 годы. М., Наука, 1991; Мацнев А.А. Национализм: генезис, сущность, эволюция. М., 1995; Национальное согласие и национальный экстремизм в современной России: исторические корни, реалии, перспективы. Материалы «круглого стола». Саратов, 2000; Милованов Ю.Е. «Анклавизация» территорий Северо-Кавказского региона: содержание процесса и проблемы исследования//Насилие в современной России: Тезисы докладов научной конференции Ростов-на-Дону, 1999; Суслова Е.С. Религия и проблемы национальной безопасности на Северном Кавказе. Дисс. канд. филос и. М., РАГС, 2004; Ханбабаев К.М. Ваххабизм в Дагестане // Ислам и политика на Северном Кавказе. Сборник научных статей, Ростов-на-Дону, 2001г.

Таким образом, в названных трудах затрагиваются многие вопросы и аспекты проблем, связанных с данной темой. Однако все еще требует уточнения и обоснования категориальный аппарат, необходимый для четкого и ясного понимания существа исследуемых вопросов. Крайне слабо исследованы проблемы, связанные с угрозами религиозного экстремизма на юге России и конкретно в Южном Федеральном округе. Отсутствует цельное видение проблемы, содержание и направленность необходимых мер противодействия со стороны государства и общества.
Объектом диссертационного исследования является влияние религиозного фактора на национальную безопасность.
Предмет исследования - формы и методы влияния религиозного фактора, порождающие угрозы национальной безопасности в виде экстремизма радикального исламского фундаментализма и экстремизма новых религиозных движений.
Целью диссертации является комплексное исследование форм и методов влияния религиозного фактора на возникновение угроз национальной безопасности в Южном Федеральном округе РФ.
Задачи исследования:
- рассмотреть и уточнить понятие «религиозный фактор»;
- исследовать место и роль религиозного фактора в контексте качественно новых угроз национальной безопасности России на современном этапе;
- выявить специфику проявлений религиозного экстремизма в Южном Федеральном округе РФ;
-проанализировать причины и особенности формирования экстремистских религиозных групп и движений;
- разработать и обосновать систему мер по преодолению угроз национальной безопасности России, обусловленных религиозных фактором.
Методологические и теоретические основания исследования:

Теоретико-методологическую базу исследования составляют принципы комплексности, всесторонности, объективности и конкретности рассмотрения проблем, методы сравнительно- исторического и социологического анализа. Исследование опирается на работы отечественных и зарубежных исследователей по вопросам, связанным с влиянием и особенностями религиозного фактора в контексте проблем обеспечения национальной безопасности.
Особое значение придается полноте, дифференцированности характеристик исследуемых объектов, с использованием эмпирической и аналитической базы исследования.
Основные научные результаты, полученные лично соискателем:
Настоящая диссертация является одной из первых попыток комплексного исследования многоаспектного влияния религиозного фактора на состояние национальной безопасности в России на примере Южного Федерального округа.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней: -рассмотрено и уточнено понятие «религиозный фактор»; -проанализированы роль и место религиозного фактора в современной России, в связи с возникновением новых угроз национальной безопасности;
-выявлены причины и особенности формирования экстремистских религиозных групп в ЮФО;
-исследован процесс распространения и формы проявления религиозно-политического экстремизма (на примере организаций радикального исламского фундаментализма и одного из незарегистрированных ньюэйджевских культов - движения «Анастасийцев» в ЮФО); -разработана и обоснована система мер по преодолению угроз религиозно-политического экстремизма.


Теоретическая и практическая значимость исследования
состоит в обосновании комплексных подходов к изучению угроз национальной безопасности, связанных с религиозным фактором, Материалы диссертации могут быть использованы для составления методических и учебных пособий, преподавания общих лекционных курсов по проблемам религиозно-политического экстремизма
работникам силовых структур, специалистам органов власти и управления, социологам, политологам и религиоведам. Результаты исследования могут лечь в основу разработки системы методов противодействия религиозно-политическому экстремизму, как в исследованном регионе, так и за его пределами.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры государственно-конфессиональных отношений.
Доклады и сообщения по теме исследования были озвучены автором на Всероссийской конференции «Ислам и христианство: на пути к диалогу», (Москва, 24 ноября 2005г.) и на международных конференциях «Диалог культур и межрелигиозное сотрудничество» (Нижний Новгород, 7-9 сентября 2006г.), «Традиционные религии, суверенные демократии и Российская цивилизация», (Москва 22 ноября 2006г.).


Раздел 1.
Место и роль религиозного фактора в системе угроз
национальной безопасности России

Влияние религии на жизнь общества в целом, может быть разнообразным. Для обозначения различных форм проявления религии и их влияния на общество в современном религиоведении обычно используется понятие «религиозный фактор».
Понятие «фактор» (от лат. factor - делающий, производящий) обозначает движущую силу, причину какого-либо процесса, явления; существенное обстоятельство в каком - либо процессе. Смысл этого термина может пониматься и трактоваться в двух основных значениях. В одних случаях фактор обозначает движущую силу чего-либо (например, фактор изменений, фактор внезапности), в других рассматривается в качестве обстоятельства, условия, связи (факторы власти, фактор социального развития).
В современной социологии существует теория социальных факторов, рассматривающая историческое развитие как результат взаимодействия различных и одинаково существенных по своему значению факторов (например, географического, духовного, расового и т.д.). Здесь понятие «социальный фактор» понимается как некая движущая сила развития общества, как явление или процесс, обуславливающий те или иные социальные изменения, определяющий все многообразие социальной жизни общества.1
В основе выделения социального фактора лежит такая связь социальных объектов, при которой одни из них (причины) при определенных условиях с необходимостью порождают другие


1 Войтович С.А. Фактор социальный // Социологический справочник. Киев: Изд-во полит. Л-ры Украины, 1990. С.117.


социальные объекты или их свойства (следствия). В качестве социального фактора выступает, прежде всего, деятельность людей, " определяющая в конечном итоге разворачивающиеся социальные процессы, их развитие и результаты.
Исходя из этого, деятельность людей, обусловленная их религиозностью, связанная с функциями религии как социального института, может быть определена в качестве «религиозного фактора». В современном религиоведении существует несколько точек зрения, относительно того, что есть религиозный фактор и в чем состоит его специфика. Например, В.Н.Рагузин полагает, что: «Религиозный фактор можно определить как функциональное состояние и характер взаимосвязей и взаимодействия религии и ее компонентов с объектами влияния: обществом, политикой, культурой, государственной властью, нациями и т. п.».1 Близко по смыслу и определение, предлагаемое А.А.Нуруллаевым: «Религиозный фактор есть специфическое обозначение функционирования религии и ее институтов в системе социальных, экономических, политических, национальных и других отношений; все, что относится к религии и ее институтам как субъекту деятельности в разных сферах общественной жизни».
То есть в качестве религиозного фактора выступает не религия сама по себе, а механизм ее воздействия. В таком случае религиозные институты рассматриваются как субъекты деятельности. Еще одним близким по смыслу, но более узким является понятие «конфессиональный фактор». Автор исследования данного понятия И.Т.Рябова считает, что «конфессиональный фактор представляет собой совокупность специфических черт в сфере религиозного сознания, в образе мыслей и поведении верующих, считающих себя приверженцами
1 Рагузин В.Н. Этноконфессиональные отношения в современной России: состояние, проблемы, противоечия. Дисс. докт. филос. наук, М., РАГС, 1999. С.54.
2 Нуруллаев А.А. Религиозный фактор в национальных процессах // Государственно-церковные отношения в России. Курс лекций. М, РАГС, 1994.4.1. С. 100.


какого-либо направления христианства, совокупность выполняемых религией функций»1.
Здесь автор более тесно увязывает понятие «конфессионального Аактора» не с религией вообще, а с ее определенной разновидностью, связанной с особым типом культурного и политического сознания, религиозный фактор формирования политической культуры («особенности развития религиозного сознания нации») автор ставит в один ряд с другими факторами этого процесса: геополитическим положением страны, социальной структурой общества, традициями в политической сфере, спецификой культуры, психологией нации. «Конфессиональный фактор» понимается здесь как религиозный компонент политической культуры. Последний определяется как «совокупность религиозно-политических воззрений, религиозных идеалов, традиций, религиозно окрашенных ценностей, религиозно-психологических мотивов и побуждений, имеющих значение для поведения человека в политической сфере и благодаря которым религия непосредственно или опосредованно проникает не только в сферу политики, но и в другие сферы общественной жизни».2 Исходя из такого понимания, в настоящее время можно говорить о «христианском факторе», «конфуцианском факторе», «иудейском факторе» и так далее. Действительно, знакомство с современными религиоведческими, культурологическими и политологическими трудами ведущих специалистов обнаруживает частое использование подобных понятий. Как правило, использование словосочетания «религиозный фактор» в научных статьях или очерках не сопровождается отдельным разъяснением смысла названного понятия. Исключением в последние годы становится обращение к понятию «исламский фактор». Это понятие
1 Рябова И.Т. Влияние конфессионального фактора на развитие политической культуры общества (на материалах православия в России) Автореферат дисс. на соиск. уч. степени канд. филос. наук. М., МГУ, 1996. СЮ-И. Рябова указ. соч. - С. 10.
В силу его широты, многоаспектности и актуальности может
разъясняться в дополнительных уточняющих определениях.
Например, Милославский Г.В. усматривает специфическую особенность исламского фактора в политике в том, что «он может проявляться одновременно как в группе элементов внешней политики, обусловленных внутренней сущностью государства, так и среди факторов влияния внешней среды. То есть, рассматривая роль «исламского фактора» во внешней политике государства, мы сталкиваемся с двойным влиянием: изнутри, в силу включенности ислама в общественные институты, и снаружи - под воздействием других субъектов международных отношений.1
Таким образом, рассмотрение понятия «религиозный фактор» подводит нас к анализу его социальной (а не субъективной) обусловленности. Это, в свою очередь, определяет взаимосвязь и взаимообусловленность понятий «социальный фактор» - «религиозный фактор» - «политический фактор». Понятие «религиозный фактор» указывает не столько на субъективно-личностные аспекты религиозной веры или богословские аспекты вероучения, сколько на внешние, функциональные свойства религии как социального института. Отсюда можно сделать вывод, что «религиозный фактор» - термин, определяющий влияние религии как социального института на иные, нерелигиозные стороны общественной жизни.
Религия как социальный институт выполняет в обществе ряд функций. Важнейшими функциями религии являются: мировоззренческая, регулирующая (морально-нравственная), интегрирующая, объединяющая людей по признаку религиозной веры и дезинтегрирующая. Религиозный фактор может играть различную роль, в зависимости от конкретной исторической и социально-политической
1 Милославский Г.В. Интеграционные процессы в мусульманском мире ( очерки исламской Цивилизации). М., Наука, 1991, С. 127.
ситуации в обществе. В период социальных кризисов религиозный фактор становится одной из наиболее влиятельных сил, используемых различными социальными и политическими группами в собственных интересах. Данная работа посвящена выявлению причин изменения роли религиозного фактора в современной России и его влияния на ситуацию в южных российских регионах.
Принципиальное изменение места и роли религиозного фактора в жизни народов нашей страны связано с рядом причин. Важнейшими среди них являются:
-внутренние политико-идеологические;
-внешние геополитические.
К первым необходимо отнести развал Советского Союза, ослабление властной вертикали государственного управления страной, ослабление социально-экономической политики на местах, возникновение националистического сепаратизма, утрату прежних мировоззренческих идеалов и ориентиров, возникновение идеологического вакуума, поиск новых национально-политических и мировоззренческих идентичностей. Вторая группа причин связана с возникшими на рубеже XX — XXI веков новыми мировыми геополитическими реалиями, новым витком борьбы крупнейших держав за сферы влияния и контроля во всемирном масштабе. Обстановка в мире существенно осложняется вследствие возрастающего в последнее время воздействия радикального исламского фундаментализма и экстремизма новых религиозных движений. Понятие «национальная безопасность» зафиксировано в Концепции национальной безопасности Российской Федерации от 10 января 2000 года. «Под национальной безопасностью Российской Федерации понимается безопасность ее многонационального народа как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации». Следовательно, независимость от возможных политических
притязаний извне и попыток узурпации власти внутри страны составляет важнейшую основу понятия «национальной безопасности России».1
В современной литературе по проблемам обеспечения национальной безопасности предлагаются различные варианты развернутых и уточненных характеристик данного понятия. Приведем одно из наиболее точных, на наш взгляд, определений: «В самом широком смысле под национальной безопасностью понимается состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от угроз и опасностей различного происхождения, обеспечивающее устойчивое развитие всех объектов безопасности. Такое определение национальной безопасности подразумевает определенную меру защищенности не только национальных интересов, но и национальных ценностей, и национального образа жизни, без которых немыслима реализация жизненно важных интересов всех трех объектов национальной безопасности. При этом под национальными ценностями понимается принадлежащая народам страны материальная, интеллектуальная и духовная собственность, составляющая основу их существования и развития. Национальный образ жизни - это исторически сформировавшиеся, широко распространенные и устойчивые формы социального и индивидуального поведения, нравственных установок и оценок, нарушение которых приводит к утрате самобытности, т.е. к изменению одного из объектов безопасности».2
Конституция Российской Федерации к числу национальных Ценностей России относит утверждение прав и свобод человека, гражданского мира и согласия; равноправие и самоопределение народов; память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в
1 См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации, Раздел 1.
2 Буркин А.И., Возжеников А.В., Синеок Н.В. Национальная безопасность России. М., РАГС, 2005, С.117.
добро и справедливость; суверенную государственность России и устойчивость ее демократической основы; благополучие России;
ответственность за свою Родину перед прошлыми, нынешними и будущими поколениями; осознание себя частью мирового сообщества.
В посланиях Президента России Федеральному Собранию Российской Федерации подчеркивается важная роль таких ценностей, как безопасность, свобода, благосостояние, государственность, законность, человечность, гражданственность, достоинство, патриотизм, нравственность, равенство, справедливость.
Один из тезисов Концепции национальной безопасности состоит в том, что сегодня «угрозы национальной безопасности Российской Федерации в международной сфере проявляются в попытках других государств противодействовать укреплению России, как одного из центров влияния в многополярном мире»1.
Следовательно, важнейшим условием национальной безопасности является сохранение самого народа, самой личности в том ее сбалансированном культурном, духовном, морально-нравственном состоянии, которое позволило государству существовать на протяжении более чем тысячелетней истории.
Это предполагает независимость внутренней и внешней политики России от влияния и давления иных государств, в том числе и от таких попыток, которые выступают под религиозными лозунгами и обосновывают свои притязания на власть религиозной риторикой.
Концепция национальной безопасности выделяет также в качестве важнейшего требования «...обеспечение гражданского мира и национального согласия, территориальной целостности, единства правового пространства и правопорядка»2. Иначе говоря, речь идет о



1 См.: Концепция национальной безопасности Российской Федерации, Раздел 1.
2 См.: Указ. соч. раздел 1.

сохранении и упрочении целостности государства в его территориальном, культурно-историческом и духовном пространстве.
Это предполагает свободу от угроз экстремизма, терроризма, любых форм насилия, межэтнической и межрелигиозной вражды. Между тем современная ситуация показывает, что использование религиозного фактора зарубежными государствами создало в современной России комплекс проблем, связанных с возникновением угроз национальной безопасности на всех названных направлениях.
В современной геополитике вопросы контроля над территорией встали осознаваться как контроль над пространством. Такая форма контроля подразумевает подчинение и использование не только географических, природных, но и человеческих ресурсов. Следовательно, не менее действенным, чем завоевание территорий, является подчинение геополитических пространств за счет использования информационного, идеологического, религиозного факторов. Новыми инструментами завоевания сфер влияния становится установление геоидеологического и геомиссионерского контроля1.
Еще одной особенностью современной международной ситуации, является возрастающее противостояние светских идеологий и усиливающих свое влияние религиозно-политических идеологий. Прежде всего, это касается идеологий радикального исламского фундаментализма. С другой стороны, сюда можно отнести идеологию глобализацирующегося Запада, выступающую в форме универсалистских культов. Таким образом, в современном мире религиозный фактор выступает в качестве действенного оружия политического влияния.
В Концепции национальной безопасности прямо говорится о том, что «национальные интересы в духовной сфере состоят в сохранении и укреплении нравственных ценностей общества, традиций патриотизма
1 См.: Трофимчук Н.А., Свищев М.П. Экспансия. Челябинск, 2004.
и гуманизма, культурного и научного потенциала страны»1. В связи с этим, социальная безопасность, сегодня может и должна включать в себя и понятие «духовной безопасности».
Следует отметить, что научное обоснование понятия «духовная безопасность» только начинает формироваться в гуманитарных науках, хотя вопрос о духовных угрозах в России сегодня стоит особенно остро. Приведем одно из возможных определений данного понятия, рассматриваемого непосредственно в контексте проблем обеспечения национальной безопасности. «Обеспечение духовной безопасности означает создание в стране обстановки, при которой обеспечиваются условия сохранения обычаев и традиций народов, их истории и языка, культуры, составляющей основу существования россиян и их государственности»2.
Наибольшие угрозы духовной безопасности страны могут исходить, прежде всего, со стороны импортируемых в Россию новых религиозно-политических идеологий. Именно они могут стать и уже становятся тем фактором, который активно влияет на изменение традиции в области мировоззрения, морали и нравственности, языка и культуры.
Религиозный фактор оказывает не только опосредованное, но и непосредственное влияние на социальные установки. Под воздействием этих установок формируются фундаментальные духовные основы общества, обеспечивающие национальную безопасность страны, либо, наоборот, создающие наиболее действенные угрозы в контексте современной геополитики. Наибольшие угрозы в этой связи демонстрируют религиозно-политические объединения и движения, имеющие признаки экстремисткой деятельности.

1 См.: Указ. соч. раздел 2.
2 Буркин А.И., Возжеников А.В., Синеок Н.В. Национальная безопасность России. М., РАГС, 2005,
С.467
Понятия «экстремизм» и «экстремистская деятельность», широко используемые в правовой и юридической лексике, определяются по наличию конкретных противоправных действий. В правовом поле содержание этого понятия раскрывается в действующем российском Федеральном Законе «О противодействии экстремистской деятельности» от 27.06.2002. В статье 1. раздела «Основные понятия» говорится: «Экстремистская деятельность (экстремизм) в пункте первом Определяется, в частности, как:
1. деятельность общественных и религиозных объединений, либо | ИНых организаций, либо средств массовой информации, либо физических I яиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, I направленных на:
- Насильственное изменение конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
- подрыв безопасности Российской Федерации;
- захват или присвоение властных полномочий;
- создание незаконных вооруженных формирований;
- осуществление террористической деятельности;
- возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также
социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию;
- унижение национального достоинства;
- осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы;
- пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии,


социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой
принадлежности».
Здесь же дается и определение «экстремистской организации». Согласно данному положению Закона, «экстремистская организация -общественное либо религиозное объединение, либо иная организация, в отношении которых, по основаниям, предусмотренным настоящим федеральным законом, судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации- или запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности». Здесь, в соответствии с принципом презумпции невиновности, «экстремистская организация не считается таковой до тех пор, пока ее экстремистская сущность не будет доказана в судебном порядке.
В научной сфере определение понятий «экстремизм», «экстремистская деятельность», «экстремистское объединение» является не итоговым, а исходным.
Теоретическое осмысление данных понятий изначально необходимо для выявления признаков и особенностей явления. Однако в философском, научном смысле понятия «экстремизм» и «экстремистская деятельность» до сих пор не получили однозначного и общепринятого определения.
Особо остро данный вопрос стоит в области религиоведения, когда речь идет о связи и взаимной обусловленности экстремизма и религиозного фактора. В последние годы предпринимался ряд попыток проведения специального теоретического анализа рассматриваемой проблемы, однако ни полного, ни тем более, исчерпывающего обоснования понятия и исследования комплекса проблем пока не произошло. Это подтверждают и оценки ведущих специалистов в области современной социальной философии и религиоведения. Так, Л.А.Баширов, рассматривая проблемы экстремизма в связи с исследованием феноменов радикального исламского фундаментализма,

пишет о том, что: «... Возникают трудности из-за отсутствия понятийного аппарата, пригодного для исследований этих социальных явлений, что объясняется и некоторой ограниченностью, односторонностью старых теорий экстремизма».1 Другой известный автор В.С.Полосин заявляет буквально следующее: «Если под политическим экстремизмом имеется ввиду некий радикализм, который выводит политиков за рамки закона, то, что такое «религиозный экстремизм» не очень понятно».2
Традиционно используемое словосочетание «религиозный экстремизм» с советского времени было принято понимать как проявление политического фактора, обусловленного особенностями современных социально-экономических формаций в их противостоянии и идеологической борьбе. Все формы существования и деятельности нелегитимных с позиций советской власти религиозных объединений, движений и групп рассматривались как «идеологические диверсии капиталистических стран». Прежде всего, это касалось пятидесятнических групп, свидетелей Иеговы и немногочисленных нетрадиционных новых религиозных движений - НРД ( кришнаитов, рериховцев и т.п.). Сегодня, когда социально-политическая ситуация изменилась коренным образом, такой подход, несомненно, может рассматриваться как устаревший и не соответствующий новым реалиям современности.
Современные специалисты по-разному подходят к определению понятия «экстремизм». Так, В.И. Власов определяет единые и общие признаки для трех основных видов экстремизма (политического, националистического, религиозного): «Экстремизм - негативное явление, исходящее из крайних взглядов, приверженности крайним мерам, проявляющееся в деятельности радикальных субъектов, по
1 Баширов Л.А. Ислам и этнополитические процессы в современной России. М., 2000, С.41.
2 Полосин B.C. Возможен ли клерикализм в современной России? // Церковь, религия, государство в России и за рубежом. Информационный бюллетень РАГС, М, 1999, №4, С. 14.
планированию, организации, подготовке и совершению запрещенных
законом общественно опасных действий или в деяниях аморальных, совершаемых политическими, националистическими целями или на почве расовой, религиозной вражды (ненависти)».1 На наш взгляд, автор не выделяет религиозный экстремизм в отдельную или особую категорию, не дает истолкования его специфики. Такие определения разрабатываются сегодня прежде всего религиоведами. Обратимся к рассмотрению этих определений.
Так, Л.А.Баширов считает, что «религиозный экстремизм - это использование религиозного фактора (лозунга), для реализации политических интересов методами насилия, игнорирующими государственное и международное право. Религия в таком случае используется для обоснования экстремистского выступления как средство, объединяющее и организующее экстремистов» 2.
Иной подход демонстрирует И.Понкин3, который в своей диссертационной работе, не пытается дать какое бы то ни было определение «религиозного» или «религиозно-политического экстремизма», а лишь указывает на ряд признаков данного явления, к которым он относит следующие:
- фанатизм, приверженность крайним вероучениям и методам действий
по распространению своих взглядов и достижению выдвигаемых целей;
- возбуждение религиозной вражды и пропаганда неполноценности граждан по признаку их отношения к религии;
- нетерпимость к представителям других конфессий и религиозных направлений, а так же к единоверцам, не разделяющим их крайних взглядов;

1 Власов В.И. Экстремизм: сущность, виды, профилактика. М., РАГС, 2003. С.8 з
2 Баширов Л.А. Ислам и этнополитические процессы в современной России. М., 2000, С. 13.
3 Понкин И.В. Возбуждение религиозной вражды: правовой анализ. М., 2002, С. 29 -40, 48-71.
- выступление против руководства религиозных объединений, занимающего лояльную позицию по отношению к государству и происходящим в обществе переменам.
Однако во всех случаях отсутствует философский анализ используемых понятий.
Рассмотрение вопроса, в соответствии с принятыми в науке требованиями, необходимо начать с исследования терминов, анализа их смыслового ядра и границ их применения.
Понятие «экстремизм» восходит к латинскому «extrim», «extrimum», что в буквальном переводе означает «крайний, предельный, пограничный, выходящий за пределы нормального, чрезвычайный, чрезмерный». Рассмотрим близкие по смыслу термины «экстремум», «экстремальный», «экстрим». В русском языке этот термин, как любое заимствованное понятие, имеет как минимум три уровня смыслового наполнения.
Первый указывает на крайние, запредельные, выходящие за рамки признаваемой нормы действия. Второй уровень, эмоционально-фоновый, содержит ощущение тревоги, угрозы, опасности. Однако i рассматриваемом ряду терминов можно указать и на третий уровень смыслового наполнения - ценностно-мировоззренческий. Войдя ъ широкий оборот правового, юридического, политического и теперь уже обыденного языка, термин «экстремизм» несет в себе оценочный мировоззренческий компонент восприятия. Данным TepMHHON обозначается группа явлений, заведомо негативных, недопустимых противозаконных и аморальных. Не проводя специального анализ* понятий, некоторые исследователи экстремизма приходят к этому ю интуитивно-констатирующем уровне. «Экстремизм аморален противозаконен, вытекает из приверженности крайним взглядам и



мерам».1 Понятие «экстремизм» здесь ассоциируется с жестокостью, цинизмом, смертью.
Поскольку термин «экстремизм» изначально указывает на выход за пределы поведенческой, социальной нормы, то для его правильного и точного понимания необходимо определить рамки понятия «социальной нормы» социального взаимодействия и формы ее неформального и формального закрепления и выражения.
Во всех культурах, начиная с древности, правила, нормы и требования, выдвигаемые к социальному поведению, были четко закреплены в традиции. Едва ли не универсальными для большинства народов являлись сакрализованные законы, запрещающие убийство и насилие. В Библии - заповедь «не убий»; в индуистских Ведах и буддизме «ахимса» - непричинение зла живому. В первоначальный период своей проповеди Мухаммад боролся за распространение ислама (то есть вел джихад) исключительно мирными средствами, проповедуя, уговаривая, убеждая. В Коране говорится: "Зови к пути Господа с мудростью и хорошим увещеванием и препирайся с ними тем, что лучше"2. Из этого аята и сейчас делается вывод о мирном характере ислама, а значит о предпочтении решать политические споры мирным путем.
Далее идет запрет на воровство, прелюбодеяние, стяжательство, оскорбление и унижение достоинства человека.
Фактором, определяющим практически во всех мировых религиях нормы поведения, является требование не делать ближнему того, чего не желаешь себе, или в максиме авраамических религий установка на любовь к ближнему, как самому себе. Таковы исходные, фундаментальные, традиционные модели обеспечения безопасности, консолидации и развития любого общества. Исходно религиозные, в

1Власов В.И. Указ. соч., С.8.
2 16:125

дальнейшем развитии морально-нравственные, правовые нормы поведения и отношения между людьми сохраняются в своем первоначальном виде там, где преодолеваются деструктивные тенденции само- и взаимоуничтожения социумов конкурирующего или противоборствующего типов.
Экстремизм, заведомо, по определению выходящий за рамки установленных норм, фактически демонстрирует прямо противоположные позиции, установки и способы деятельности в социуме. В этом случае правомерно говорить о различных формах ксенофобии и выражении некоего превосходства носителями экстремистской идеологии. Далее, экстремизм разрешает и предписывает использование любых форм агрессии и насилия, вплоть до убийства человека или группы людей. И, наконец, любые формы воздействия на экстремистов или попытки диалога с экстремистами на фундаменте исходной, традиционной морали любви, терпимости и консолидации рассматриваются экстремистами как свидетельство слабости, ущербности, уязвимости своего оппонента. Его собственная идеология направлена на пропаганду и практическое насаждение насилия, террора, убийств. Экстремизм своими базовыми установками фактически формирует агрессивный, аморальный тип отношения к личности и социуму.
Поскольку, как было указано выше, экстремизм в своей идеологии и практике формирует и использует модели поведения, противоречащие исходной культурной традиции, его можно обозначить как внерелигиозный или антирелигиозный тип деятельности.
Одной из наиболее сложных проблем в данном контексте является существование почти в любой религиозной традиции призывов к насилию по отношению к тем, кто нарушает предписанные нормы поведения и «священной войне» с теми, кто угрожает этой религиозной традиции. Однако при рассмотрении проблемы в широком контексте, как правило обнаруживается, что речь идет зачастую о предотвращении и противодействии исходной, активной угрозе. Таким образом, «защитные» меры силового противодействия являются необходимой мерой самосохранения, наряду с самими установками религиозного благочестия. Исходя из этих рассуждений, мы пришли к уточнению исходного определения.
Под «экстремизмом» и «экстремистская деятельностью» мы понимаем любую социальную (личностную) деятельность, выходящую за рамки допустимого социального поведения, определяемого законами, моралью, традициями, в том числе традиционной религией данного государства. Экстремизм, Проявляясь в активно агрессивном поведении, пропаганде, насилии несет в себе угрозу безопасности существования общества (личности) в политическом, физическом и духовном аспектах.
Понятие «социальное», или «социализированное» поведение указывает на взаимообусловленность культурных, в том числе моральных, правовых, духовных норм и ценностей и поведения человека или группы людей.
Традиционная религия как основа мировоззренческого фундамента личности, как социальный институт в своем исходном значении задает, формирует принципы социальной стабильности; обозначает и закрепляет в традициях социально допустимые, приемлемые образцы бытия. Следовательно, религия является феноменом прямо противоположным, по сути, тому, что обозначается понятиями «экстремизм», «экстремистская деятельность».
Какова же в таком случае специфика религиозного экстремизма? В чем данная его разновидность качественно отличается от других разновидностей экстремизма как социального феномена в целом?
На сегодняшний день существуют различные точки зрения по Данному вопросу. Ряд авторов, как это было указано выше, полагает, что религиозный экстремизм является всего лишь внешней формой, скрывающей истинное содержание - экстремизм политический, в свою
очередь являющийся выражением социально-экономических проблем. В другИХ случаях религиозный экстремизм трактуется как национал-шовинистическая идеология или ксенофобия и т.д.
Одной из наиболее дискуссионных тем, обсуждаемых сегодня религиоведами, политологами, философами и юристами, стал комплекс вопросов, связанных с выявлением содержательных особенностей и использованием понятия «религиозный экстремизма». В том числе сюда можно отнести вопросы о:
- корректности и допустимости самого использования словосочетания «религиозный экстремизм»;
-согласованности внутренних и внешних характеристик и признаков рассматриваемого понятия;
-различий в юридической, философской и социологической трактовках определения.
В связи с широтой заявленной проблематики ограничимся постановкой вопроса о научной корректности и теоретической допустимости использования понятия «религиозный экстремизм» в философско- религиоведческом контексте.
Мнения по этому поводу на сегодняшний день серьезно расходятся. Прежде всего, необходимо указать на данный термин как на устойчивое словосочетание, принятое в нашей стране в течение многих десятилетий.
Крупнейшие специалисты в нашей стране использовали и продолжают использовать данное понятие, зачастую не ставя вопроса о возможной методологической неправомерности такого словосочетания в рамках немарксистских философских теорий.
Одним из наиболее активных авторов, исследующих данную тему и в большой мере, задающий ее тон, является А.В. Журавский. В серии его публикаций (2003 -2006гг.) указано на корректность и даже принципиальную необходимость использования понятия «религиозный экстремизм». При этом в качестве обоснования автор приводит политические аргументы. В частности он пишет: «Обычно говорится, что термин «религиозный экстремизм» оскорбляет чувства верующих, поэтому эксперты употреблять его не могут. Характерно, что в большинстве случаев об этом говорят правозащитники, защищающие религиозные движения, чья деятельность противоречит духовным и культурным традициям России...». Только ли защитникам экстремистов от религии не нравится такое словосочетание? Безусловно, системы координат, в которых исследуется некий термин, могут быть различными. А.Журавский четко определяет плоскость своего видения проблемы как политическую, жестко отделяя ее от религиозной и игнорируя возможность философской.
«Когда мы слышим от эксперта, что религиозного экстремизма нет, «поскольку религия не может быть плохой» (варианты: «в религии не может быть экстремизма» - без дальнейшей аргументации, «религия плохому не учит» и т.п.) - это свидетельствует о том, что высказавший подобный тезис человек мыслит в религиозной парадигме, (если это не уловка чиновников). А в ней аргументация не нужна, достаточно веры в то, что религия есть Истина (или даже менее доктринально - «благо», «добро»). А в Истине (благе, добре) нет места подобному уродству (экстремизму)... Термин «экстремизм» в религиозной парадигме нелегитимен»»!
Что же порождает дискуссии и конфликты позиций, только ли попытки политических спекуляций вопреки интересам России? Скорее всего, нет. И среди людей, представляющих базовые российские Ценности согласны с такой позицией далеко не все. В частности, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй, выступая
1 См.: А.Журавский. Религиозный фундаментализм и экстремизм: проблема дефиниций; Религиозный экстремизм в конфликте интерпретаций.; Религиозный экстремизм: реальность или фикция;(статьи на сайтах «Сова», «Религия и СМИ» 2003 -2006 гг.).
вместе с Мейтемиром Шаймиевым, Президентом Татарстана, 21 июля 2005 после богослужения, приуроченного ко дню явления Казанской иконы Божьей Матери, сделал по сути политическое заявление о недопустимости смешивания таких понятий, как «религия» и «экстремизм»: «Нельзя ассоциировать экстремизм с религией, потому что ни одна религия не проповедует экстремизма и жестокости. И то, что происходит, не имеет никакого отношения к религии».1
Похожую позицию избрал А.И.Кудрявцев, предпочитающий говорить об «экстремистских проявлениях в деятельности религиозных объединений»2, а не о «религиозном экстремизме». В обоих случаях подходы имеют политический или религиозно-политический характер, но не совпадают с позицией, которую отстаивает А.Журавский.
Почему же ряд современных исследователей - религиоведов, социологов, философов, политиков и даже юристов, с некоторым напряжением или открытым неприятием относятся к самой возможности словосочетания «религиозный экстремизм»?
Думается, что проблема с точки зрения философского анализа глубже, чем сегодня видится политиками. Помимо сугубо научных терминов, знакомых только узкими специалистами, в некоторых науках, в том числе и в религиоведении, широко используются понятия, имеющие хождение и в обыденном языке. Прежде всего, это такие понятия как «религия», «религиозность», «мистика», «вера» и т.д.
Использование понятий в «обыденном языке», в отличие от языка «чистой науки» (например математики), всегда отличается эмоциональной окрашенностью используемых слов.

1 Интервью Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго журналистам «Седьмица. RU.» от 21 июля 2005г.
2 См.: Кудрявцев А.И. Проблемы правового противодействия экстремистским проявлениям в Деятельности религиозных объединений. // Сб. м-лов научно-практических конференций 2002 -2004 гт. «Свобода совести в России: исторический и современный аспекты». Опубл. на портале «религия и СМИ 22 февраля 2006 г.

Особенно это справедливо в отношении терминов, связанных с религией и религиозностью. Сегодня здесь активно включается еще один фактор, который нельзя недооценивать. Это фактор мировоззренческий. Отношение к тому или иному слову, понятию, как правило, связано со всей системой представлений и ценностей конкретного человека. Здесь научный смысловой анализ понятия может никак не соотносится с привычным личностным восприятием.
Например, в сфере, связанной с религиозно-социальной проблематикой, слово «рай» у большинства людей будет вызывать, всего, позитивные эмоции и отношение, а слово «секта» - резко негативное. Хотя по смысловому содержанию оба термина изначально нейтральны. «Secta» переводится с латинского как «образ мыслей», «образ действий», «образ' жизни», «учение», «школа», «направление». Этимология слова «рай» вероятно восходит к древнеиндийскому «reyis» - «дар», «владение».1 При этом не буквальный перевод, как правило, неизвестный широким массам, а привычное эмоциональное восприятие слова задает общепринятый смысл термина.
Рассматривая с этой точки зрения словосочетание «религиозный экстремизм», мы обнаруживаем, что термин «экстремизм», скорее всего, будет автоматически вызывать исходно негативное восприятие и отношение, а термин «религия», «религиозность» с точки зрения верующего или сочувствующего вере - позитивное. При такой настроенности термин «религиозный экстремизм» воспринимается верующими, как изначально абсурдный или кощунственный, даже оскорбительный. Здесь следует обратить особое внимание на тот факт, что в последние годы миллионы россиян, пережив мировоззренческий кризис 90-х, все активнее обращаются в лоно традиционных религий, кардинально изменяя субъективно-личностное восприятие понятия «религия» как таковое.

1 Религиоведение. Учебный словарь-минимум. Под ред. Яблокова И.Н.М., Гардарики, 2004. С.320, 503.

При этом следует отметить, что в нашей стране у многих верующих старшего поколения словосочетание «религиозный экстремизм» может на том же интуитивно-подсознательном уровне ассоциироваться с периодом и лексикой советского государственного атеизма. В указанную историческую эпоху рассматриваемое словосочетание использовалось исключительно широко, так как слово «религия» в государственной идеологии представлялось в качестве пережитка, явления негативного и вредного. Соответственно, у людей, относящихся к религии с позиции ее атеистического тотального неприятия, акценты восприятия будут перенесены на выявление негативных факторов религиозного бытия в социуме.
Попробуем рассмотреть словосочетание «религиозный экстремизм» в философском, строго научном ракурсе его смыслового наполнения. В понятии «религиозный экстремизм» слово «религиозный» изначально указывает на конкретную заданность.
Смысловой анализ понятия «религия» выявляет неоднозначность мнений в вопросе о происхождении данного термина.
В первой трактовке рассматриваемое понятие восходит к латинскому корню «religio» - «благочестие», «святыня», «совестливое отношение»1. Используя данную изначальную смысловую основу термина, мы получаем в сочетании «религиозный экстремизм» логический и смысловой абсурд, принципиальную несовместимость смыслов, их взаимоисключение. Перевод рассматриваемого понятия от корневой основы предстает как «совестливо обусловленный экстремизм», «благочестивый экстремизм»- то есть при уточнении славянского термина, служащий «благу», то есть добру и чести. «Экстремизм, как святыня, восходящая к Богу» - еще один вариант прочтения анализируемого словосочетания.
1 Философский энциклопедический словарь. М., 1983, С.576; И.НЛблоков, Религиоведение. Учебный словарь-минимум. М., 1998, С.461.

Вторым вариантом трактовки понятия «религия» является перевод от латинского «relegere» - «идти назад, возвращаться, снова читать, обдумывать, собирать, созерцать, бояться».1 Такой вариант понимания термина указывает на размышления, сомнения, неторопливость духовного поиска, на длительность внутреннего созревания личности посредством духовного и интеллектуального труда. Соответственно здесь мы получаем новые смысловые парадоксы: «созерцательный» экстремизм, «вновь читающий, обдумывающий, возвращающийся к началам» экстремизм, «боящийся (Бога)» экстремизм. Нелепость таких словосочетаний несомненна для любого мыслящего человека.
И, наконец, трактовка понятия от латинского «religare» - связывать, привязывать, сковывать. Здесь религия понимается в качестве средства, инструмента, при помощи которого происходит связывание, соединение человека и Бога, земного и потустороннего. Тогда по смыслу «религиозный экстремизм» понимается как исходящий от потустороннего или божественного, трансцендентного мира. Таким образом, если исключить варианты политической риторики, неосмысленного использования понятий как «само собой разумеющихся», то словосочетание «религиозный экстремизм» является в строгом научном смысле неверным и недопустимым с точки зрения его философско-религиоведческого анализа. Безусловно, проигнорировать существующую в конкретных экстремистских течениях апелляцию к религиозным идеям невозможно, когда речь идет о конкретных экстремистских проявлениях. Но философ, в отличие от политика должен хорошо различать форму и содержание. Гуманистическая риторика является не гуманизмом, а лишь лукавой попыткой прикрыть антигуманную сущность политических устремлений. Так «миротворческие» бомбардировки Югославии остаются преступлением, унесшим жизни неповинных людей.
1 Указ соч. С. 463.

Следовательно, внешняя мотивация и терминологическая апелляция к ценностям гуманизма являются лишь маскировкой терроризма государственного масштаба. «Гуманизм» как таковой и «гуманистическая риторика» существуют как параллельные реалии современной жизни.
Таким образом, обоснование экстремистских действий религиозными идеями предполагает создание некой формы, содержание которой противоречит религии в ее исходном предназначении.
Нужно отметить, что далеко не всегда экстремизм имеет «внешнее» или направленное «вовне» проявление. Саморазрушение личности, наблюдаемое в ряде неомистических течений, отказ от лечения, ограничение питания, практика изощренных психических экспериментов над собой, в конце концов, массовые самоубийства членов такого рода организаций - примеры экстремизма, обращенного на самих носителей веры.
Конечно, рассматривая предложенные философско-теоретические рассуждения через призму суровой политической реальности, мы обнаружим видимую неизбежность применения насилия обеими сторонами, в том числе и теми, которые пресекают действия экстремистов. Однако меры защиты поддерживаются и обосновываются законом и традиционной религией и поэтому не могут быть экстремистскими.
Таким образом, мы приходим к выводу о необходимости замены неточного и противоречивого по смыслу словосочетания «религиозный экстремизм» иным термином.
Таким, наиболее четко обозначающим явление, нам представляется термин «религиозно-политический экстремизм». Здесь присутствует указание на влияние политического фактора в форме религиозной мотивации. С такой постановкой вопроса сегодня соглашаются многие авторитетные исследователи. «Нет сомнений, что экстремизм, в форме нетерпимости к ближнему из-за его убеждений и терроризм в форме насильственных актов ничего общего с мировыми религиями не имеют. Это, скорее всего, сектантские отклонения, извращающие суть главных основ вероучения, отколовшиеся от подлинного движения соответствующей религии, но самозванно относящие себя к нему.
Религиозные объединения, связывая свое учение с Библией, Кораном и
другими первоисточниками, могут иметь антисоциальную направленность, лишь извратив их основные положения».1 Еще более
конкретен Л.А. Баширов. Он пишет по данному вопросу следующее: «Не религия, как таковая порождает религиозно-политический экстремизм, а политика государства (сообщества государств) в сфере этнонациональных отношений. Политический экстремизм является следствием длительной неразрешенное™, искусственной консервации давно назревших межнациональных проблем, пережитков имперско-колонизаторского высокомерия и неуважения к национальным меньшинствам, несправедливости и насилия, допущенных в отношении того или иного народа со стороны более сильного государства, сообщества государств».2 Говоря о специфике религиозно-политического экстремизма, необходимо указать на общие черты распространения исламского фундаментализма и глобалистских идеологий нью-эджевских движений и их содержательные отличия. Необходимо также выявить причины возникновения и методы распространения двух типов движений религиозно-политического экстремизма, исследуемых в данной работе. Чем обуславливается сам феномен использования религиозного фактора в системе современных международных отношений? По мнению авторитетных специалистов в области геополитики «в сфере
1 Касторский Г.Л. Религиозная мотивация экстремизма и терроризма. // Криминология вчера, сегодня, *"пра. СПб, 2001, №1(1), С. 74 -75.
2 Баширов Л.А. Религиозно-политический экстремизм и терроризм как угроза национальной безопасности России // Мир и согласие, М., 2005, №1(22), С.136.

межрелигиозных отношений, также как межкультурного обмена, действуют законы неэквивалентного обмена, когда одна сторона - донор, как правило, пользуясь слабостью партнера, осуществляет экспансию определенных норм-ценностей, а другая — реципиент,
чужие ценности, чем предъявляет свои»1. Экспансия с мусульманского юга и юго-востока создала реальную угрозу распространения в России радикального исламского фундаментализма в его крайнем экстремистском варианте. Активная деятельность арабских и турецких эмиссаров, представляющих конкретные организации и движения радикального исламского фундаментализма, имеет далеко идущие политические цели. С другой стороны, экспансия США и Западной Европы привела к появлению в нашей стране ранее неизвестных новых религиозных движений. Все они суть разнообразные, импортированные НРД и возникающие под их влиянием НРД отечественного происхождения так же используют религиозный фактор для достижения иных, нерелигиозных целей. Указанные цели являются, прежде всего, целями политическими, создающими угрозы сохранению целостности России, независимости ее внешней и внутренней политики, устойчивости и сбалансированности социальной жизни.
Первый тип экстремистских организаций связан с активной деятельностью движений исламского радикального фундаментализма. Эти движения и организации во всем мире разворачивают широкую деятельность под лозунгами всемирной исламизации. Тогда как фактически они противостоят не только не исламским народам, но и самим мусульманам, не разделяющим радикально-фундаменталистские установки этих движений. Во всем мире осуществляется их тихая экспансия через финансирование учебных исламских центров, распространение соответствующей литературы, обработку возможных

1 Панарин А.С. Философия политики. М., Новая школа, 1996, С.110.
последователей в специальных лагерях. Громкими следствиями подобных действий становятся террористические акты, вспышки насилия и локальные вооруженные конфликты в горячих точках.
Системная экспансия Запада связана с распространением глобализма, его идей и принципов. Пропагандируя равные права и свободы граждан, приоритет личности над обществом, глобализм фактически унифицирует, стирает культурные различия народов, Идеология «глобализации», «вестернизации», основывается на безграничном плюрализме и индивидуализме. Она пропагандирует идеалы массовой культуры, бездумного потребительства, использует манипуляции массовым сознанием в коммерческих и политических целях. Фактически эта идеология ведет к уничтожению традиционных национальных культур, по крупицам накапливавших духовные ценности на протяжении столетий.
Попытки влияния религиозно-политических экстремистов на традиционные социально-культурные сообщества наталкиваются т растущее неприятие и сопротивление государств, народов, цивилизаций, защищающих собственные национальные ценностные основания и социально-политические институты.
Тем не менее, в современной России и конкретно в Южном Федеральном округе распространение радикальных исламских фундаменталистов, укрепление и расширение их деятельности на население стало объективной реальностью. В республиках, традиционно исповедовавших ислам, и на всех территориях, где представлены мусульманские сообщества, в течение последующих пятнадцати лет возникли, стали активно развиваться и функционировать разнообразные экстремистские объединения радикального исламского фундаментализма. Такого рода объединения могли действовать параллельно легитимным традиционным мусульманским организациям
данного региона. Наиболее часто встречающаяся форма исламского фундаментализма - радикальный ваххабизм.
Следует отметить, что интерес к фундаменталистскому, политизированному исламу инициируется религиозными центрами исламских государств, в первую очередь Саудовской Аравией, Пакистаном, арабскими странами Персидского залива, рассматривающих южные регионы России в качестве плацдарма для утверждения своего духовного и политического влияния на Северном Кавказе и в других мусульманских регионах России.
Специальные службы и неправительственные организации этих стран стремятся обеспечить благоприятные условия для оказания выгодного им воздействия на развитие политической и экономической ситуации в Дагестане и в регионе в целом.
«Одним из важных факторов геополитического характера распространения ваххабизма является финансирование их деятельности извне многочисленными международными исламскими центрами, зарубежными культурно-просветительскими и благотворительными организациями».1
Чем вызвана эта экспансия? Некоторые специалисты полагают, что причиной возникновения религиозно-политического экстремизма в исламе является интервенция Запада в страны мусульманской культуры, насаждение моделей поведения, прямо противоречащих древней традиции. С такой позиции феномен радикального исламского фундаментализма представляется ответной реакцией на неприятие глобалистской идеологии. Однако ответная реакция развилась до еще более агрессивной и непримиримой экспансии радикальных фундаменталистов не только в традиционно мусульманские страны и регионы, но и на территории собственно европейские. Здесь вызовы

1Герейханов ГЛ., Лукьянов А.Г., Моренов И.С. Угрозы национальной безопасности России на Северном Кавказе. М., 2004. С.43.
фундаменталистов подкрепляются отсутствием религиозного идеологического стержня современной Западной цивилизации.
В Российской империи и в Советском Союзе власть в традиционно мусульманских регионах, хотя и с известным напряжением, но удерживала ситуацию, формировала сбалансированные отношения с центром. В периоды социального разлома и духовного кризиса, ослабления центральной власти и девальвации традиционных религиозных и моральных ценностей спровоцировали возникновение экстремизма и самой радикальной формы его проявления - терроризма. Однако не только внешние причины привели к появлению и развитию радикальной фундаменталисткой идеологии. Можно назвать и другие факторы, сугубо внутреннего характера. Дезинтеграция и растущее расслоение общества оставляют человека наедине со своими проблемами. Присоединение к активной или радикальной религиозной группе или движению дает ощущение причастности к сильному сообществу. Чувство незащищенности у наших граждан возникает в результате нарастающего индивидуализма, кризиса института семьи, незрелости демократических институтов. Еще одним фактором незащищенности является повсеместная криминализация и ее сращивание с органами внутренних дел, которым не доверяет значительная часть населения. Человек в такой ситуации чувствует себя беззащитным, как перед произволом силовиков и бандитов, так и перед суровой реальностью возрастающих социально-экономических проблем. Следующей проблемой, порождающей экстремистские настроения, является растущее социальное расслоение по экономическому, культурному, статусному и другим признакам. Безработица, невозможность получения дорогостоящего платного образования в исламской умме. материальный недостаток, отсутствие средств для создания и поддержания семьи, все это порождает психологическое напряжение, агрессию и протест. Участие в экстремисткой группировке переключает человека с пассивной агрессии на активные действия в сплоченной группе. Неудовлетворенность собственным социальным положением может быть обусловлена не только финансовыми, но и статусными проблемами. Так, участие в нелегальной, серьезной организации для молодых мужчин, испытывающих потребность в самореализации, резко повышает самооценку. Возможность занять более высокий социальный статус в среде единомышленников, демонстрируя максимальную жестокость, бескомпромиссность, «боевые подвиги» удовлетворяет личные амбиции. Смерть «шахида» резко поднимает статус его и его семьи в глазах единоверцев.
Еще одной причиной роста влияния радикалов-фундаменталистов можно считать духовный кризис личности. Современная ситуация характерна нарастающей усталостью от морального релятивизма и безграничного плюрализма. Среди ценностей, которые привлекают сегодня заинтересованных в исламе, религиозная бескомпромиссность как антипод рыхлому западному релятивизму - источнику морального разложения, лжи, эгоизма, беспринципности, культа роскоши (запрещенного в исламе).
Одним из действенных аргументов радикальных исламских фундаменталистов является указание на особую роль брака и семьи. Традиционный ислам, как и большинство традиционных религий, предстает как религия сильных мужчин и женственных женщин. Он проповедует культ деторождения, абсолютную верность супругов, ответственность мужчин за состояние семьи. Радикалы выступают с критикой западной тенденции раскрепощения и равных прав для женщин, распада семей, снижения деторождения и других реальных негативных социально-демографических тенденций. Они требуют Укрепления традиционной патриархальной модели исламской семьи, предполагающей восстановление полигамных браков, ответственность Мужчин за жен и детей.

Возникающие объединения радикальных исламских фундаменталистов, прежде всего на территориях исконного распространения ислама, с некоторыми оговорками можно признать протестными религиозными организациями. Первоначально их деятельность преподносилась как религиозная проповедь просветительского характера. Постепенно в ней стали возникать и усиливаться политические мотивы, в частности, политическая критика действующей власти, местного исламского духовенства. Свой критический заряд они направляют, прежде всего, против местных коррупционеров и связанного с ними официального духовенства, что привлекает в их ряды недовольных властью людей. Кроме того, эмиссары и представители зарубежных радикальных исламских организаций обвиняют представителей местного мусульманского духовенства в невежестве, искажении ислама, который, по их мнению, нуждается в очищении от «новшеств», «загрязнений».
Иной характер причин и методов экспансии демонстрируют новые религиозные движения глобалистского типа. Соединенные Штаты Америки и Западная Европа вполне открыто присваивают себе право различными способами навязывать собственную идеологию и ценностные модели всему остальному миру. Примечательно то, что государства наиболее сильные политически и экономически, оставляют за собой право регулировать собственную социально-политическую жизнь, включая и ее религиозный аспект. В качестве примера можно назвать Китай и те же исламские государства. С большим трудом глобалистская идеология распространяется в странах с сильной национально-исторической традицией. Здесь в качестве примера можно привести некоторые азиатские государства, например Индию и Японию. Большую роль в экспансии глобалистской идеологии играют информационные электронные каналы. Активизируются попытки создания на основе современных информационных технологий, так
называемых социальных сетей, позволяющих внедрять в различные сообщества западные ценности и стандарты. Цель этих сетей или систем - кардинально трансформировать всю систему социальных ценностей, обеспечив манипулирование местными сообществами, их и в нужном Западу направлении. Такие информационные и социальные сети, созданные практически во всех сферах социальной жизни, инициируются различными субъектами, например, политическими институтами, научными учреждениями, общественными, религиозными и другими организациями. Постепенно они соединяются в некую сверхсеть и создают новую социальную реальность. В нашей стране эта деятельность разворачивается по нескольким направлениям:
• в религиозной сфере идет процесс разрушения сложившегося баланса мировых религий. Провоцируется бурный рост новых конфессий и псевдорелигиозных организаций, подрывающих религиозную культуру населения и духовную целостность государств. Так, только среди зарегистрированных религиозных организаций в ЮФО нетрадиционные конфессии составляют около трети. Они активно занимаются прозелитизмом, тесня как Русскую Православную Церковь, так и традиционную мусульманскую умму. Некоторые из них создают псевдорелигиозную оболочку для экстремистов и сепаратистов;
• одновременно создается сеть профессиональных правозащитных центров, весьма избирательных в своей правозащитной деятельности. Не замечая и не заботясь о преодолении реальных нарушений прав человека, они разворачивают инициированные Западом кампании по дискредитации российских ценностей, традиций, социальных институтов;
∙ параллельно возникают финансово-экономические сети; в условиях продолжающегося ухода государства из экономики


формируется бесперспективная сырьевая экономическая модель, не допускающая развития способных конкурировать с Западом производств и технологий, подрывающая российскую экономическую безопасность;
# сетевые структуры активно используются для организации PR -кампаний в связи с экологическими проблемами (глобальное потепление, озоновые дыры и т.д.) для усиления Запада в конкурентной борьбе с экономиками прежде всего незападных стран;
• еще одним каналом влияния становятся научные сети. Через систему грантов фактически определяются проблемные поля научных исследований, навязывается методология, методики и инструментарий исследований; дискредетируются десятилетиями складывавшиеся научные школы с мировым признанием; и, наконец, осуществляется сбор многоцелевой информации для грантодателей (в том числе разведывательной). Эти сети, как и прямые коммуникационные сети, используются в конечном итоге для проведения «цветных революций», т.е. нелегитимных смен политических режимов на фоне инсценированных массовых выступлений в Югославии, Грузии (включая Аджарию), Украине, Киргизии и так далее.
«Сетевики» осознанно или неосознанно превратились в своего рода социальную базу для антироссийских провокаций. При этом многие из них вполне искренне полагают, что получают деньги от зарубежных фондов и организаций, даже связанных со спецслужбами, на исключительно благородные правозащитные и научные цели. Такого рода сетевые технологии направлены не только против России, но являются инструментом подрыва суверенитета всех наций (в том числе западных).



Таким образом, подводя итоги рассмотрения соотношения понятий «религиозный фактор» и «национальная безопасность», можно сделать вывод об их взаимосвязанности и взаимообусловленности. В периоды деления влияния религиозного фактора во внутренней политике и внедрения его извне, возрастает роль таких функций религии, как мировоззренческая, регулятивная, интегрирующая и дезинтегрирующая. Усиление консолидации новых религиозных групп, противопоставляющих себя другим конфессиям и остальному социуму, приводит к внутренним расколам и нарастающим противоречиям, Обострение противоречий такого рода чревато конфронтацией и возникновением религиозно-политического экстремизма. Именно такие процессы стали реальностью социально-политической ситуации в России на рубеже XX - ХХ1 веков.



Раздел 2.
Причины возникновения и формы проявления религиозно-политического экстремизма
Первым следствием распада Советского Союза и начавшейся дезинтеграции общества явился сепаратизм и отделение от России союзных республик, превратившихся в независимые государства, Центростремительные тенденции захватили в свой спектр и все те народы, которые, имея статус автономных образований в составе РСФСР в советское время, заявили о своем желании выйти из ее состава. Геополитические угрозы, значительное сокращение территории страны, опасность утраты контроля над южными рубежами и развала самой России, как многонациональной Федерации, вызвали необходимость удержания автономий, контроля над стратегически важными зонами.
Еще одним следствием дезинтеграции государства стало ослабление властной вертикали, идеологическая, моральная и ценностная дезориентация, которые в короткие сроки принесли криминализацию, деморализацию и нравственное разложение. Полная или частичная утрата властных полномочий центром, дезинтеграция и атомизация общества, идеологический и духовный вакуум стали факторами, катализировавшими реинтеграционные процессы в социуме. Национальная и религиозная самоидентификация, консолидация на основе указанных принципов стали естественной и прогнозируемой реакцией людей в ответ на сложившуюся ситуацию. Однако в связи с тем, что традиционная религиозность народов России в советский период была значительно ослаблена, а представители духовенства в большой части были подконтрольны властям, роль национальных и религиозных консолидирующих центров в самом начале дезинтеграционных
процессов взяли на себя представители зарубежных религиозных центров различного направления.
В религиозной сфере особую роль сыграл Закон 1990 года «О
свободе вероисповеданий», который отменял обязательную регистрации религиозных объединений в государственных органах, упразднял любые формы контроля государства в религиозной сфере и открывал широкую порогу на территорию Российской Федерации иностранных организаций, том числе и экстремистского толка. Указанный Закон не предусматривал никаких ограничений деятельности объединений, называвших себя религиозными. Это имело тяжелейшие последствия. По всей территории России начался процесс массированной экспансии зарубежных миссионеров. Причем в каждом из российских регионов этот процесс имел свою специфику. Например, на Дальнем Востоке наиболее заметную роль стали играть корейские протестанты. В западных областям страны - американские и протестантские миссионеры. На юге России -радикальные исламские фундаменталистские движения. По всей стране начали распространять свое влияние представители разнообразных новых религиозных движений. Пик роста внеконфессиональных религиозных образований пришелся на 1993-1996 годы. За несколько лет религиозная картина обновилась полностью как в количественном, так и в качественном отношении. Именно в Южном Федеральном округе на территориях национальных автономий возникла самая сложная ситуация Активное проникновение экстремистов и их быстрое распространение в 90-е годы стало тяжелейшей проблемой. Но и представители иных новых религий также осложнили ситуацию в религиозно-политической сфере.
Рассмотрим подробнее религиозную ситуацию и формы проявление религиозно-политического экстремизма в Южном Федеральном округе РФ. Южный Федеральный округ является самым многонациональным и многоконфессиональным регионом нашей страны. По официальным
данным, в регионе только за первое полугодие 2006 года были зарегистрированы 53 новые религиозные организации. Всего на территории ЮФО зарегистрировано 3300 религиозных организаций различных конфессий. Конфессиональное пространство региона можно условно разделить на четыре основные части: 40% - религиозные организации Русской православной церкви (РПЦ); 30% -организации Мусульман; 27% - протестантские организации и 3% - буддисты и иудеи. СОСТАВ ЮЖНОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА
Субъект Федерации Центр субъекта Территория
(км.) Население
(2006г,)
Астраханская область Астрахань 44 100 1 005 276
Волгоградская область Волгоград 113 900 2 699 223
Краснодарский край Краснодар 76 000 5 125 221
Республика Адыгея Майкоп 7 600 447 109
Республика Дагестан Махачкала 50 300 2 576 531
Республика Ингушетия Назрань 4 300 467 294
Республика Кабардино-Балкария Нальчик 12 500 901 494
Республика Калмыкия Элиста 76 100 292 410
Республика Карачаево-Черкессия Черкесск 14 100 439 470
Республика Северная Осетия (Алания) Владикавказ 8 000 710 275
Республика Чечня Грозный 15 000 1 103 686
Ростовская область Ростов-на-Дону 100 800 4 404 013
Ставропольский край Ставрополь 66 500 2 735 139
Южный Федеральный округ является одним из самых густонаселенных и обжитых территорий в составе Российской Федерации. На протяжении десятилетий здесь соседствовали представители десятков национальностей, исповедовавших различные традиционные религии.(См. Приложение 1).
Южный Федеральный округ РФ является одной из наиболее показательных территорий в связи с проблемой возникновения и эскалации религиозно-политического экстремизма. Именно юг России является регионом, в котором наиболее ярко и последовательно проявляются противоречия между появляющимся радикальным

исламским фундаментализмом и традиционным исламом; православием и новыми религиозными движениями; возрождающейся культурой российской самобытности и национально-религиозной дезинтеграцией.
Второй по численности традиционной религией в ЮФО является Традиционный ислам. Однако на сегодняшний день проблемы, связанные с религиозно-политическим экстремизмом, касаются не столько форм ислама, характерного для коренного населения южных рубежей России, сколько с проникающими на нашу территорию его инородными формами арабского происхождения. Преподнося себя и свою деятельность в качестве исконных, чистых форм мусульманской веры, эмиссары таких движений представляют собой «глобализацию по-ваххабитски». Она предполагает вытеснение местных форм ислама, складывавшихся веками на, наших территориях и обладающих собственным национально-культурным своеобразием, унифицировано-агрессивными формы тоталитарного контроля и управления.
Ситуация усугубляется тем, что с момента распада Советского Союза именно в ЮФО находятся в том числе и те автономные территории РФ, которые все постперестроечные годы продолжают вооруженную борьбу за отделение от России. Прежде всего, это касается территорий и народов Северного Кавказа. В состав Южного Федерального округа входят такие субъекты федерации, как Адыгея, Северная Осетия, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия, Чеченская республика, Дагестан. Большинство населения этих территорий составляют этнические мусульмане. Традиционный ислам на исследуемых территориях представляют сунниты ханафитского и шафиитского мазхабов. С конца XVIII в. на Северном Кавказе получил развитие суфизм в основном накшбандийского и кадирийского тарикатов, различные вирды которых стали одной из форм этнической идентичности северокавказских
народов. В то же время, у других народов, за исключением Дагестана, религиозное мировоззрение носит синкретический характер, в основе которого сохраняется языческая ментальность с разной степенью влияния христианства и ислама.
В 90-е гг. влияние ислама в республиках Северного Кавказа возросло, мусульманские ценности стали восприниматься как основа возрождения духовности горцев (как и православие у русских). На сегодняшний день в Адыгее зарегистрировано 14 мусульманских общин, в Дагестане - 1200, {Ингушетии - 6, Кабардино-Балкарии - 96, Карачаво-Черкесии - 91, Северной Осетии - 17 , в Чечне, по некоторым данным, несколько сот. Мусульманские общины существуют в Краснодарском, Ставропольском краях и Ростовской области.1
Основой религиозности мусульман названных территорий является традиционный ислам. Религиозное сообщество представляет собою совокупность «традиционно верующих» мусульман, следующих традиционному исламу на бытовом уровне. Также сюда входит админис¬тративно-управленческий аппарат религиозных организаций - духовные управления мусульман (ДУМ). Местный традиционный ислам явно ослаблен в связи с распадом существовавших в Советском Союзе духов¬ных управлений мусульман, в том числе ДУМ Северного Кавказа и За¬кавказья. В результате этого процесса только на Северном Кавказе на се¬годняшний день насчитывается 7 духовных управлений мусульман: Да¬гестана, Чечни, Ингушетии, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Ка¬рачаево-Черкесии и Ставропольского края, Адыгеи и Краснодарского края, не имеющих единого управленческого центра. Естественно, что и широкие массы верующих больше не имеют общих для них прежде ориентиров.
Кроме того, для различных республик региона традиционный ислам не

1 http://www.reporter-ufo/article.cfm?article=490

является чем-то единым. Для Чечни, Ингушетии и Дагестана (кроме КУМЫКОВ и ногайцев) - это суннитский ислам шафиитского мазхаба в форме суфийских орденов (тарикатов) накшбендийя и кадирийя. В свою очередь эти тарикаты состоят из дочерних образований, «братств», В Дагестане зарегистрировано 15 мюридских братств, в Чечне и Ингушетии _ более 30 вирдовых братств, ' причем взаимоотношения между некоторыми из них натянуты и даже враждебны. Причины кроются как в идейном разногласии, так и в искусственном порой противопоставлении со стороны властей.
Исламские религиозные организации преобладают в пяти субъектах округа (Дагестан, Ингушетия, КЧР, КБР, ЧР). В настоящее время в ЮФО зарегистрирована 961 мусульманская религиозная организация. Однако, их распределение по регионам крайне неравномерно. Более 50% - 597 мусульманских организаций - действует в Республике Дагестан, в Карачаево-Черкесии - 103, Кабардино-Балкарии - 99, Чеченской Республике -29, Адыгее и Ингушетии - по 16-ти, Северной Осетии-Алании -11, Калмыкии - 6.
При этом количество мусульманских организаций по сравнению с иными конфессиями растет наиболее интенсивно. Наибольшее развитие мусульманских объединений мы наблюдаем в республике Дагестан (РД). Так, по данным Комитета Правительства РД по делам религий к середине 2005 года в республике действуют Духовное Управление мусульман Дагестана , 1766 мечетей, из которых 1107 джума-мечетей, 621 квартальных мечетей и 38 молитвенных домов с 2400 имамами, будунами и муэдзинами. Еще одна специфика религиозной ситуации в РД -большое количество верующих, совершающих паломничество, умра и хадж. За последние 15 лет более 110 000 дагестанцев совершили хадж и Умра, что составляет около 70% от числа россиян, совершивших

паломничество с 1989 года. По числу своих последователей ислам занимал и занимает в Дагестане первое место.1
Основная масса коренного населения республики исповедует ислам суннитского направления. Его исповедуют аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы, табасаранцы, рутульцы, агулы, цахуры, чеченцы, ногайцы, татары. Почти все народы Дагестана придерживаются шафиитского мазхаба. Ногайцы, татары и часть кумыков (в Бабаюртовском районе) придерживаются ханафитского мазхаба. Общая численность единоверцев-суннитов составляет около 87% населения Дагестана.
Шиитское направление ислама в Дагестане исповедуют азербайджанцы Дербентского района и гг. Дербент, Махачкала, Хасавюрт, Буйнакск, Кизлярского района (с.Бредихин), а также жители лезгинского селения Мискинджи Докузпаринского района. Они придерживаются джафаритского мазхаба. Общая численность шиитов составляет примерно 45 тыс. чел., т.е. 2,25% населения республики. К 15 апреля 2005 г. в Дагестане функционировало 8 шиитских джума-11 квартальных . мечетей.
Огромный рост числа мечетей в Дагестане происходил с конца 80-х до конца 90-х гг. XX в.
Особенно заметен рост количества мечетей по сравнению с 1986 годом, когда в республике их было всего 27. В 2000 году действовало 1585 мечетей, из которых джума-мечетей - 917, квартальных - 603, молитвенных домов и приспособленных для молитв помещений - 65, в 2001 году количество мечетей выросло до 1591. Бурное строительство мечетей в Дагестане происходило в 90-е г.г. XX в., особенно до 1994 года, когда их количество достигло 1050. В 1996-1998 гг. каждый год
1 Курбанов Г.М. Политика террора. Махачкала - 2002. С. 8-9.
строилось по 100-120 мечетей. В последние годы быстрый рост числа мечетей в республике прекратился. 1
За последние 15 лет интенсивно развивается исламское образование, начиная с мактабов, Мадраса и вузов. В регионе официально функционируют 16 исламских вузов, из которых 13 в Республике Дагестан, по одному в Чечне, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. За эти годы в Дагестане сложилась развитая система исламского образования включающих в себя 13 исламских вузов (2 790 студентов), 40 филиалов(2 440 студентов), 132 медресе (более 4 400 учащихся), 278 мактабов (около 4 000 учащихся). Общее число обучающихся насчитывает около 14 000 чел. Примечательно, что ни один исламский вуз не аттестован и не аккредитован.
На начало 1999 г. в Дагестане официально функционировало более 1700 мечетей и более 3500 священнослужителей. Многие мечети на Северном Кавказе строятся или реконструируются при поддержке диаспор и фондов из арабских стран и Турции. На первую декаду мая 2000 г. по последним данным в Дагестане было около тысячи религиозных организаций, в том числе 26 христианских и 4 иудейских. В республике сейчас функционирует свыше 1500 мечетей, 9 исламских высших учебных заведений и более 100 медресе. Ежегодно совершают хадж от 10 до 15 тыс. человек. В различных слоях общества бывшие неверующие или даже атеисты обращаются к исламу, в ряде случаев это христиане и представители других религий.2
В современных условиях в ЮФО действуют 11 Духовных Управлений мусульман (ДУМ). Мусульманские организации региона координируются тремя центрами, большинство из которых входят Б Координационный центр мусульман Северного Кавказа (КЦМСК), а также в Духовное управление мусульман Европейской части России

1 Курбанов Г.М. Указ. соч. С. 16.
2 Курбанов Г.М. Указ. соч. С.23.

(ДУМЕР, г.Москва, муфтий Р.Гайнутдин) и Центрального Духовного управления мусульман России (ЦДУМ, г.Уфа, верховный муфтий Т.Таджуддин).
Исламские позиции сильны среди тюркских народов (карачаевцы, балкарцы, ногайцы), а также в вирдовых структурах чеченского и ингушского обществ. В меньшей степени, как показывают исследования, исламизация затронула кабардинцев, черкесов и адыгейцев, у которых этническая идентичность преобладает над религиозной на протяжении Х!Х-ХХ вв.
В центральной и западной частях Северного Кавказа традиционным выступает наиболее распространенный в мусульманском мире, считающийся наиболее лояльным и гибким к этническому фактору и обычному праву (адату) ханифртский мазхаб суннизма. Впрочем, степень , религиозности в этих республиках, как признается практически всеми регионоведами и исламоведами, значительно ниже, чем в Дагестане, Чечне и Ингушетии.
Важным представляется и то обстоятельство, что в связи с массированным наступлением экстремистов «северокавказского ваххабизма», сам традиционный ислам (его официальные структуры и простые верующие) в противостоянии и борьбе с исламскими радикалами политизируется.
Рассмотрение проблем религиозно-политического экстремизма необходимо начать с наиболее характерных черт и признаков радикального исламского фундаментализма.1
1. Исповедание принципа «такфира», то есть обвинение в неверии всех, кто не входит в данное направление. «Кяфирами», «гяурами», «джахиллей», то есть безбожниками и язычниками, считаются даже


1 См.: Сажин В. Идеология исламского экстремизма. // Материалы Института изучения Израиля и Ближнего Востока. М., 2005.

верующие мусульмане, если они не разделяют взглядов и позиций
данной экстремисткой исламистской группы.
2.Пропаганда необходимости, правомерности и религиозной обязанности использовать любые формы насилия по отношению к «неверным» вплоть идо их полного уничтожения. Экстремисты проповедуют насилие и агрессию, как основные добродетели борца за чистоту веры.
3.Полное отрицание всего современного, агрессивное неприятие идей прав и свобод граждан в понимании современного западного либерализма и демократии.
4.Активная пропаганда полного подчинения «истинных мусульман» правилам и порядкам, проповедуемым и насаждаемым фундаменталистами.
Необходимо отметить, что ряд исламистских организаций, законодательно запрещенных на территории Российской Федерации, продолжает действовать подпольно, проводя работу на всей территории России. Но особенно активны эмиссары таких организаций в регионах с традиционным исламским населением. Необходимо рассмотреть формы и этапы деятельности экстремистов на российской территории. Наиболее привлекательными для экстремистов объектами являются мечети, число которых за последние пятнадцать - двадцать лет увеличились в несколько раз.
Рассматривая формы экстремизма и порожденного им терроризма, некоторые авторы выделяют экстремизм так называемых «комбатантов» -жителей территорий, подчиненных другим народам. Фундаменталистские радикалы внедряются на территорию «комбатантов» и используют военно-политическую ситуацию для распространения идей религиозно - мотивированного насилия и террора, а также формирования сети постоянно действующих вербовочных структур.

Таким образом, можно указать еще на одну категорию в среде экстремистких «новых неэтнических мусульман».
Здесь, согласно исследовательским данным, используется комплекс мер, цель которых - полностью подчинить, жестко контролировать и особым образом направлять деятельность мечети. Для большинства простых мусульман, не разбирающихся в тонкостях религиозных вопросов, отличие заключается лишь в способах реализации этих принципов. Причем, в большинстве случаев предлагаемые методы оказываются более доступными для населения. В последнее время ДУМ (Духовное Управление Мусульман) установило плату за службу, в то время как ваххабиты открывают мечети на собственные деньги, одновременно занимаясь вопросами религиозного просвещения. Еще одной формой работы ваххабитов с населением стало восстановление шариатских судов. Вот как сообщали об этом в новостях Интерфакса в конце 2005 года:
Процесс экспансии шариатских форм государственного управления приобретает все более агрессивный характер на Юге России. Число приверженцев ваххабизма увеличивается не только в республиках, где доминирует ислам как религия, но и в субъектах ЮФО с подавляющим большинством населения, исповедующего православие и буддизм. Этому способствует безработица и наркомания в молодежной среде до 30 лет, пробелы в идейно-патриотическом воспитании молодого поколения. Об этих проблемах говорилось на плановом заседании Совета начальников органов безопасности в Южном федеральном округе, состоявшемся накануне в Элисте.
Анализ оперативной обстановки свидетельствует о создании на территории ЮФО разветвленной сети бандподполья, объединенной единой идеологией "ваххабизма" и псевдоидеями "священной борьбы с неверными". Деятельность религиозных экстремистов направлена на

развязывание террористической войны и создание дополнительных очагов напряженности на юге России.
"Органами безопасности округа ведется изучение ряда молодежных общественных объединений, в деятельности которых имеются признаки потенциальной угрозы конституционной безопасности России, - отметил руководитель Совета начальников органов безопасности в ЮФО генерал-лейтенант Н.Н. Бритвин. Основной контингент этих объединений -молодые люди из неблагополучных семей, большинство из которых 5 стоит на учете в органах внутренних дел за различные административные правонарушения. Несмотря на то, что данные организации сравнительно немногочисленны, они поддерживают устойчивые связи со своими сторонниками в других городах России и странах Евросоюза. Наши эксперты прогнозируют рост количества их приверженцев".1■ Одновременно проводится направленное щедрое финансирование целевых мероприятий для конкретных мусульман. Это, прежде всего, оплата всех расходов по хаджу, оплата обучения в исламских университетах за рубежом (подготовка местных кадров), бесплатное обучение арабскому языку для всех желающих, особенно для детей и подростков. Еще одной статьей финансирования является создание специальных выездных лагерей для мусульманской молодежи. Особенное внимание уделяется воспитанию юношей, отличающихся в этом возрасте максимализмом, однозначностью мышления, агрессивностью в поведении. Особенностью современного этапа является то, что в сферу внимания экстремистов, как в России, так и в Европе сегодня попадают не только этнические мусульмане, но и представители других национальностей и вероисповеданий. Используемые методы - пропаганда радикального исламского фундаментализма специально подготовленными студентами, обучающимися в российских вузах. Подобной тактики придерживаются
1 Лев Надвидов. Data Life Engine // bumbinorn.ru /30/09/2005/
также и «соседи-вербовщики». Взрослые экстремисты, снимающие временное жилье в густонаселенных районах, присматриваются к
молодежи, приглашают на чай, разговаривают о вере, изучают Коран и
особо заинтересованных приглашают в специальные лагеря, где юноши принимают радикальный исламский фундаментализм как личную веру. В Генпрокуратуре РФ озабочены деятельностью организацией экстремистского толка в Южном федеральном округе. Как сообщает ИТАР-ТАСС, об этом говорил на одном из совещаний в 2006г. для сотрудников правоохранительных органов ЮФО заместитель Генерального прокурора РФ Сергей Фридинский.1 По его словам, деятельность таких организаций осложняет работу по предупреждению правонарушений в округе. Практика расследования уголовных дел в Ставропольском крае, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии показала, что одна из задач, которые ставят перед собой подобные структуры религиозного толка, - целенаправленное воспитание молодежи в духе экстремизма. Такая "работа" нередко ведется даже с подростками, едва достигшими 14-15-летнего возраста. Оценивая сказанное, следует, по мнению Сергея Фридинского, открыто признать, что религиозный фактор имеет к деятельности упомянутых организаций непосредственное отношение. При анализе системы обучения в лагерях боевиков в Чечне, а также в учебных центрах на территории других субъектов РФ, очевидно, что в основе, как правило, религиозные установки. "Вместе с изучением Корана ребят обучали правилам обращения с оружием, приемам стрельбы и тому, как нужно воевать", подчеркнул заместитель генпрокурора. Он отметил также, что около десятка российских граждан, воевавших в Афганистане на стороне талибов, и теперь содержащихся на американской базе Гуантанамо (Куба), также пошли воевать, следуя религиозной пропаганде. Сергей Фридинский отметил, что важно рассматривать проблему, связанную с организациями религиозного
1 http // www religion.ru // Мир религий. События, 26.09.2005.

толка комплексно, в рамках решения задач по антитеррористической деятельности. В этой связи представитель Генеральной прокуратуры особо подчеркнул необходимость перекрыть денежные потоки, идущие на поддержку терроризма.
Наибольшее развитие исламский экстремизм в форме «северокавказского ваххабизма» достиг в восточной части Северного Кавказа. Одним из важных факторов геополитического характера распространения ваххабизма на Северном Кавказе является Финансирование их деятельности многочисленными международными исламскими центрами, зарубежными культурно-просветительскими и благотворительными организациями. Так, в Дагестане до середины 1999 г. активно действовал ряд филиалов зарубежных исламских организаций. В их числе: международная исламская организация «Спасение» (штаб¬-квартира в Саудовской Аравии), «Саар Фаундейшн», «Таибат аль-Дайрия» (штаб - квартира в США), «Ибрагим аль-Хайрия» (штаб-квартира в Египте). Этому имеются объяснения. Во-первых, как уже отмечалось, исторически этой части региона были свойственны всплески религиозного радикализма и экстремизма (кавказская и гражданская войны). Во-вторых, в постсоветский период именно Дагестан и
Чечня оказались зоной наиболее глубокого социально-экономического, политического и межэтнического кризиса, одним из следствий и одновременно мощным катализатором, которого стали военные события в 1994-96 гг. в Чечне. О роли сторонников кадирийского тариката в них хорошо известно. Наконец, именно в Чечне и Дагестане сконцентрировано воздействие внешних сил, стремящихся использовать исламский фактор для обеспечения своих геополитических интересов на Северном Кавказе. В Чечне проникновению иностранного влияния способствовала, прежде всего, ситуация, сложившаяся в результате войны, а в Дагестане -огромный спрос на религиозное просвещение, который невозможно было удовлетворить силами местного духовенства. Исследователь сального ислама на Северном Кавказе Д.Макаров подразделяет ваххабитское движение в регионе на три направления1:
1. Политическая радикализация «истинного» ваххабизма, что до 1997 г. находило свое подтверждение в Дагестане.
2. «Ваххабизация» маргинальных и полукриминальных элементов (процесс характерен для Чечни, особенно после завершения военных действий в 1994-96 гг.).
3. «Ваххабизация» радикальных националистов/Имеются в виду кавказские националисты Басаев, Удугов, Яндарбиев и др., после окончания первой фазы войны сделавшие ставку на ваххабизм как на радикальное исламскую идеологию. В этом смысле идеология и практика указанных кавказских националистов совпадает с мировоззренческими установками и политическими действиями их «коллег» из движения «Талибан».
В Дагестане до известных событий в августе-сентябре 1999 г. активис¬тов - ваххабитов насчитывалось до нескольких тысяч. Ваххабитское движение в этой республике с точки зрения одного из ведущих специалистов в данной области, А.Кудрявацева, условно подразделялось на три крыла:2
1. Умеренное крыло, которое вплоть до своей смерти в марте 1998 г. возглавлял первый председатель всесоюзной ИПВ Ахмадкади Ахтаев. Крыло отличалось относительной терпимостью к суфийским братствам и представителям других религиозно-правовых школ в исламе. Общественной и политической активности оно не проявляло, уделяя больше внимания агитационной и просветительской деятельности.

1 См.: Макаров Д. Радикальный исламизм на Северном Кавказе: Дагестан и Чечня // Конфликт - Диалог - Сотрудничество (Этнополитическая ситуация на Северном Кавказе). М., Изд-во МОО «Центр стратегических и политических исследований», 1999. -№1
2 См.: Кудрявцев А.И. Проблемы религиозного экстремизма на Северном Кавказе // Центральная Азия и Кавказ 2000г. №3(9).

Ахтаев и его сторонники не ставили целью насильственный захват власти, скорее демонстрировали желание участвовать в работе властных структур.
2. Умеренно-радикальное крыло, которым руководил наиболее изве¬чный дагестанский радикал-ваххабит Кебедов Багаутдин (Багаутдин Магомедов, Багаутдин Мухаммад, Мухаммед Кизилюртовский, или мулла Багаутдин), бывший руководитель Кизилюртовского центра ваххабитов-салафитов, многое сделавший для распространения радикального вахха¬бизма в Дагестане. Главный акцент он фокусировал на необходимости осуществления джихада против «неверных» и неизбежности превращения Дагестана в исламское государство, ориентированное, прежде всего, на Саудовскую Аравию. В селе Первомайском Хасавюртовского района Дагестана, памятном рейдом С.Радуева на Кизляр в 1996 г., находился его издательский центр «Сантлада», тиражировавший ваххабитскую литературу экстремистской направленности.
После завершения чеченских событий 1994-96 гг. Багаутдин активно организовывал ваххабитские ячейки - «исламские общества» («джамааты») на территории Дагестана. На их основе в середине 1997 г. создается общественно-политическая организация «Исламское сообщество Дагестана» («Джамаат уль-Исламийун», ИСД), получившая официальную регистрацию в Министерстве юстиции РД. Основной целью ИСД объявляется выход Дагестана из состава России и построение исламского государства. Для реализации этой политической цели создаются параллельные официальным собственные органы власти, которые провозглашаются единственно законными, правомочными, способными стабилизировать обстановку и преодолеть кризис путем установления «исламского порядка». Одновременно формируются военизированная группировка экстремистов - «Центральный фронт освобождения Дагестана», располагающая сетью специальных лагерей и учебных центров на территории Чечни и Дагестана, под командованием Главного штаба ИСД. Последний возглавлял все тот же Багаутдин. Однако после принятия осенью 1997 г. Госсоветом Дагестана ряда жесткиx мер, направленных на пресечение экстремистской деятельности «ваххабитов» (в первую очередь принятия поправок к Закону РД «О религии»), и нападения исламских террористов в декабре того же года на воинскую часть в Буйнакске М.Багаутдин и его ближайшие сторонники были вынуждены перебраться в Чечню (по словам «ваххабитов» совершить «хиджру»). В Урус-Мартане руководство ИСД активно занималось религиозно-идеологической и боевой подготовкой молодых дагестанских «исламистов», рекрутированных в т.н. «повстанческую армию имама». Дагестанские «ваххабиты» приняли самое активное участие в вооруженных действиях на территории Дагестана в августе-сентябре 1999 г. Тогда основные силы боевиков под руководством «Объединенного командования дагестанских моджахедов» во главе с Ш.Басаевым были сведены в три группировки. Двумя из них командовали дагестанцы. М.Багаутдин стоял во главе «Исламской армии Кавказа», а «Дагестанскую повстанческую армию имама» возглавлял М. Тагаев. Третьей группировкой под замысловатым названием «Миротворческие силы меджлиса народов Ичкерии и Дагестана» руководил печально известный Э.Хаттаб.
3. Радикальное крыло. Его лидером считался Аюб Астраханский, крайне ревностно относившийся к исполнению всех культовых предписаний и одновременно нетерпимо ко всему, выходящему за рамки идеологии и практики ваххабизма. Однако его влияние в общедагестанском масштабе никогда не было заметным и ограничивается, в основном, общиной цумадинцев, проживающих в Цумадинском и Кизилюртовском районах Дагестана.
Нельзя обойти молчанием и то немаловажное обстоятельство, что уже к 1996 г. на территории Дагестана (а также и Чечни) были созданы своего рода территориальные плацдармы со сформированной инфраструктурой, способной обеспечить его культурную, идеологическую и в перспективе политическую экспансию. «Ваххабитские анклавы» (самый известный - «Кадарская зона») включали в себя даргинские села Буйнакского района Кадар, Карамахи и Чабанмахи. Спецификой этих анклавов являлось то, что поступавшие из-за рубежа «спонсорские деньги», изначально являлись средствами геополитической экспансии со стороны мусульманского мира. Реализация отработанной «ваххабитами» доктрины предполагала два этапа. На первом этапе должны были быть сформированы «анклавные» образования на территории всех республик Северного Кавказа. На втором предполагалось развернуть деятельность по политическому объединению «анклавов» в единое фундаменталистское государство.
Однако в результате событий августа-сентября 1999 г. ситуация с ваххабизмом в Дагестане претерпела серьезные изменения. Отряды вооруженных боевиков получили мощный' отпор со стороны федеральных сил и населения Дагестана, прежде всего, аварцев. Цитадель ваххабизма - «Кадарская зона» была взята штурмом. Уже 16 сентября 1999 г. Народным Собранием Республики Дагестан был принят закон «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан», в котором «создание и функционирование ваххабитских и других экстремистских организаций» было признано «противоречащим Конституции РД» и «угрожающим территориальной целостности и безопасности республики», а потому законодательно запрещено. Предпринятые жесткие меры по отношению к ваххабитам формально дали быстрый положительный эффект. Однако одинаковый подход ко всем «ваххабитам», вне зависимости от степени их реального радикализма, по нашему мнению, не излечил болезнь, а загнал ее вглубь. Неудивительно, что вновь поступают данные об активизации сторонников этого течения в Дагестане. Деятельность их сталa более конспиративной и изощренной, а экстремистские взгляды ш в их среде преобладающими.1
Ваххабизм в Чечне получил первоначальное распространение в период правления дудаевского режима, когда в Грозном был открыт центр ваххабитов. Этот центр распространял религиозную литературу, организовывал коллективные моления, проповедовал идеи своего учения через средства массовой информации. Его развитие в Чечне стало возможным, в связи с провозглашением единой идеологии, на основе которой будет построено исламское государство. В качестве таковой должен был выступить, по замыслам дудаевских идеологов (З.Яндарбиев, М.Удугов и др.), именно ваххабизм.
Как показали события последних лет, в Чечне радикальную исламскую идеологию и сопутствующую ей риторику брали на вооружение различные экстремистские силы, как правило, далекие от ценностей традиционного ислама. Последние руководствовались либо принципами национализма (например, Басаев, Удугов, Яндарбиев и др.), либо зачастую личными, корыстными интересами.
В Чечне ваххабитам удалось демонтировать светские суды и создать суды шариатские. Вся судебная система стала функционировать на
основе шариата. Меры наказания виновных включали публичные казни, палочные удары и т.п. По объяснению ваххабитов, переход к шариатскому судопроизводству был необходим, чтобы покончить с послевоенной преступностью в Чечне. Но на самом-то деле многочисленные факты показывают, что к совершаемым в Чечне преступлениям имели непосредственное отношение и некоторые представители ваххабизма (или же маскировавшиеся под ваххабизм). Традиционное чеченское духовенство, придерживавшееся в своей
деятельности суфийских ценностей, противостояло идеологии и


1 См.: Юсупов М. Ислам в социально-политической жизни Чечни // Центральная Азия и Кавказ. 2000. *2
практике ваххабизма. На этой почве между ваххабизмом и суфийским исламом исподволь зрел конфликт. 1
Столкновения между ваххабитами и тарикатистами в Дагестане, возникшие раньше, чем в Чечне нередко завершались кровопролитием. Распространение ваххабизма в Дагестане связано с деятельностью аварца Багауддина Кебедова из селения Сантлада Цумадинского района, получившего хорошую духовную подготовку в г. Джидда Саудовской Аравии. Изгнанные из Дагестана правоохранительными органами ваххабиты во главе со своим лидером Багауддином Кебедовым переселились в Чечню. Кебедов, пользовавшийся покровительством 3. Яндарбиева, в г. Гудермесе, начал реализовывать в Чечне провалившийся в Дагестане проект «ваххабизации» мусульман Северного Кавказа. В Дагестане, в «кадарской зоне», возник и действовал до военных событий августа 1999 года «шариатский анклав», на территории которого перестали действовать российские законы. Эта ситуация в течение отмеченного периода не устраивала дагестанские власти и федеральный центр.
В борьбе против своих оппонентов ваххабиты развернули настоящий террор. После первой войны в Чечне последователем ваххабизма был убит 75-летний имам центральной мечети Грозного X. Яхьяев, приверженец накшбендийа. Убийца, которого удалось схватить, признался, что убил имама мечети за его антиваххабитские высказывания. В Чечне дело доходило до того, что ваххабиты стали вмешиваться в систему светского образования. Осенью 1998 года ваххабиты в Заводском шариатском суде приняли решение, запрещающее преподавание философии в Грозненском нефтяном институте, мотивируя свое решение тем, что студентов вынуждают изучать атеистические

1 Зубаревич Н. Взаимодействие России с южными соседями: проблемы и перспективы. // Что хотят Регионы России? М., Гендальф, 1999. С.51.
труды классиков марксизма. Только вмешательство А. Масхадова, заявившего на чеченском языке, что запрет преподавания философии «равноценен удалению ума из головы», позволило возобновить преподавание этой дисциплины. 1
16 июня этого года, ночью, во время сна, в Урус-Мартане был убит 75-летний имам Алхан-юртовской мечети Умар Идрисов, последователь накшбендийа. Этот авторитетный религиозный деятель публично заявлял, что сопротивление чеченцев не является газаватом, а потому гибнущие в ходе очередной войны боевики не могут быть «шахидами». Высказывается предположение, что убийство этого религиозного деятеля - дело рук ваххабитов.
Для ваххабитов существует только одна форма джихада, а именно
религиозная война (газават) во имя веры, называемая «малым
джихадом».2 Такая интерпретация джихада часто преподавалась в
проповедях вахабитов по удуговскому каналу «Кавказ» чеченского
г телевидения с 1996-1999 годы. Ваххабитские идеологи отрицали
«большой джихад» или «высший джихад», означающий усилия
(трудности) на пути духовного и нравственного самосовершенствования в соответствии с исламом. Смысл проповедей сводился к следующему:
Развитие военных событий на территории Чечни, колоссальные разрушения, жестокое истребление военными мирного чеченского населения, преследование чеченцев в России, жалкое положение чеченских беженцев убеждают в том, что война в Чечне ведется не против террористов, а против самого народа. Так называемая контртеррористическая опперация - война против целого народа, цель которой значительно сократить численность чеченцев, уничтожить всю
1 См.: Юсупов М. Ислам в социально-политической жизни Чечни // Центральная Азия и Кавказ. 2000. №2(8).
2 Тишков В., Беляева Е., Марченко Г. Чеченский кризис // Генеральный проект "Россия в третьем тысячелетии". М., 1995. С.7.
экономическую, социальную, культурную, экологическую среду его обитания, не допустить выхода Чечни из состава России. Участие в этом процессе дагестанских и чеченских религиозно-политических радикалов не вызывает никакого сомнения.
В августе - сентябре 1999 года международные вооруженные бандформирования напали на территорию Дагестана с целью | насильственного построения единого исламского государства Дагестана и Чечни вне состава России. После изгнания бандформирований с территории Дагестана религиозно-политическая обстановка в республике относительно стабилизировалась. Руководители экстремистских группировок скрылись на территории Чечни, либо эмигрировали в страны дальнего зарубежья. Ваххабиты сбрили бороды и растворились среди основного населения.1
Заметим, что в отличие от экстремизма радикальных исламских фундаменталистов, проявляющегося громко и открыто, экстремизм ряда новых религиозных движений не столь заметен. Однако, по нашему мнению, он не менее опасен.
По данным на начало 2006 года, только среди официально зарегистрированных в ЮФО конфессий более половины составляют те, которые в доперестроечное время не были представлены в данном регионе (неопротестантские организации, мормоны, бахай, виссарионовцы, Церковь Божьей матери державная и т.д.).
Среди них заметное место занимают новые нетрадиционные религиозные движения. К ним, в приведенном перечне относятся: 13 объединений кришнаитов (вайшнавов), 5 мормонских объединений, 2 Веры Бахай, 2 виссарионовских центра. Однако эти данные отнюдь не воспроизводят полную картину реально существующих групп и



1 Гусейнова Н.А. Северокавказский регион: 90-е годы. М, ИСПИ РАН, 2001. С. 23.
объединений HP Д. Некоторые из них вызывают наибольшие опасения в плане наличия в их доктринах элементов экстремизма.
Как уже было указано выше, под «экстремистской деятельностью» понимается любая активность, выходящую за рамки закона, традиционных моральных норм и социально приемлемых форм поведения. Мы можем отнести сюда и те организации, которые кардинально изменяют образ жизни своих последователей, что в результате угрожает их личной безопасности. Уходя в мистику, оккультизм, утопические мифологемы люди бросают работу, учебу, продают жилье, уезжают в сельские районы. Здесь они начинают практиковать агрессивную диету, разнообразные культовые практики, наносящие непоправимый вред физическому и психическому здоровью Для тех, кто становится на путь сомнительных духовных поисков, это может завершиться самоизоляцией от общества, уходом в некую вымышленную реальность.1 Как показывает история некоторых HPД (например, Народного Храма в Гайяне), итогом могут стать трагические последствия, болезненные расстройства психики, вплоть до суицидов, При этом руководители таких объединений беззастенчиво наживаются т своей пастве. Экстремизм такого типа очень сложно квалифицировать юридически и воздействовать на него правовыми методами. Тем не менее, экстремистская сущность подобного рода организаций не вызывает сомнений и требует глубоких исследований для разработка методов эффективного противостояния угрозам безопасности личности и государства.
Южный Федеральный округ в последние годы стал излюбленной территорией для многочисленных новых религиозных движений. Это отмечается в специальных федеральных документах:2 «Не удивительно

1 Григорьева Л.И. Религии «Нового века» и современное государство Красноярск, 2000. С. 60-65.
2 Государственно-национальная политика и государственно-конфессиональные отношения в субъектах Российской Федерации в 2004 году. М., Проспект. 2005, T.I, C.68.

что наиболее яркая палитра присутствия НРД наблюдается в Краснодарском (58 организаций НРД) и в Ставропольском (44) краях, что объясняется природно-климатическими условиями, позволяющими проводить масштабные мероприятия, более длительный сезон, чем в других регионах». При этом, наиболее агрессивные оккультно-мистические группы, имеющие выраженную коммерческую направленность могут и вовсе не фигурировать в официальных списках зарегистрированных религиозных объединений. С одной стороны, это закономерно и логично, поскольку государство в праве не предоставлять таким объединениям статуса юридического лица. С другой стороны, эти группы выпадают полностью из зоны видения и контроля со стороны государственных правоохранительных органов. Такие группы свободно используют сложившуюся ситуацию в своих интересах. Так, ни в одном реестре не фигурируют Центры объединений и группы активистов достаточно хорошо известного специалистам движения «Анастасии» (или последователей движения «Звенящие кедры России», метко названные народом «кедрозвонами»).
Это движение является, пожалуй, самым интересным примером одурачиваня населения, поскольку ее создатель Владимир Мегрэ (настоящая фамилия Пузаков) специально или неосознанно воспользовался советом Рона Хаббарда (хотите заработать, денег создайте свою религию). В написанной им книжке «Анастасия»1 в конце 90-х годов рассказывалось о его приключениях в сибирской тайге. Здесь автор якобы познакомился с необычной женщиной по имени Анастасия. Она, живя в глухой тайге, в землянке, демонстрирует полное гармоничное единение с природой. Питается дарами природы, согревается зимой в берлоге с медведицей, лечится травками. При этом мистическая героиня обладает сверхъестественными способностями, видит внутренним взором весь мир, контактирует с неземным разумом.

1 См.: В. Мегрэ Анастасия. Из-во Диля М, 2004.

Устами своей героини-пророчицы Мегрэ обращается к читателям, в основном горожанам-дачникам. Он (она) призывают людей бросить города, продать жилье и на вырученные деньги приобрести гектар земли. На ней, по замыслу автора, устами мифической героини, рекомендуется построить «родовое поместье». В таком поместье якобы можно будет безбедно существовать трудами рук своих, разводя огороды, держа скотину, которая не потребует ухода (как в дикой природе), перейдя, в конце концов, полностью на натуральное хозяйство. Его последователи, уверовавшие в существование волшебницы-пророчицы, создали на основании «учения Анастасии» новое религиозное движение. В современной России насчитывается более трехсот центров. Согласно книге, Анастасия происходит из рода, который в течение тысячелетий живет отдельно от всего остального человечества, лишь иногда вступая в контакт с людьми. Анастасия хранит память тысячелетий, унаследованную от далеких предков, а ее «прамамочку» почему-то зовут Лилит (Лилит — злой дух в иудейской демонологии, по некоторым легендам — первая жена Адама). Книга стала пользоваться бешеной популярностью, ее суммарный тираж составил 6 млн. экземпляров, а значит, появился огромный рынок сбыта товаров, которые рекомендует Анастасия, всего, что связано с кедром. Поклонение кедру вообще является важным компонентом вероучения, созданного Мегрэ. Согласно ньюэйджевской мифологеме, он служит накопителем космической энергии, которая, в свою очередь, есть «светлое человеческое излучение, полученное и возвращенное космосом». Все это касается кедровых шишек, саженцев, мебели и других изделий из кедра, кедрового масла, разных настоев на основе сибирских дикороссов. Можно купить и кассеты с фильмами «По следу Мегрэ». Товары и услуги предоставляют десятки коммерческих фирм по всей России.
Южный Федеральный округ буквально наводнен «анастасийскими» Центрами. Но особое место в новом религиозном культе занимают дольмены, расположенные неподалеку от г. Геленджик. Этот город за последние три года посетили около 150 тыс. поклонников творчества Мегрэ. Валентина Терентьевна Ларионова, лидер анастасийской организации в Геленджике организует и направляет бизнес-проекты этой ньюэйджевской организации. В. Мегре вместе с фотографом и поэтом А.Г. Калгановым создали серию фотографий дольменов в районе г. Геленджика. С помощью этих фотографий, где бы последователи не находились, они могут общаться с нашими предками, ушедшими очень давно в дольмены, чтобы донести до нас сегодняшних истину первоистоков. Общение нужно проводить, прикладывая фотографию дольмена к голове, груди или копчику отверстием дольмена к телу. Стоимость буклета 80-100 рублей. На одной из открыток запечатлен дух нашего предка рядом с дольменом. Цвета дольменов отражают энергетику людей, приходящих к ним.
Деловые люди Геленджика, быстро сориентировавшись, стали предлагать приезжающим со всей России анастасийцам экскурсии к дольменам любви, управления (помогает в бизнесе), здоровья, мужской силы, постижения знаний, новых творений, индивидуальности и т.д. Дольменов в окрестностях Геленджика несколько тысяч. При стоимости экскурсии от 120 рублей и выше экскурсионные бюро извлекают огромную выгоду.
Как уже было сказано, одним из основных учений "Анастасии" является отказ от жизни в городах и "возвращение к природе", согласно которому каждой семье надлежит купить по гектару земли для строительства дома и организации сельскохозяйственного производства. По мнению верующих, реализация подобных проектов позволит решить многие насущные проблемы современной цивилизации. "Экологические поселения" призваны организовать некое пространство, в котором жителям "станет легко доступна космическая любовь". Человеку
внушают, что город - это ад на Земле. Что во всех городах мира скоро случится страшная катастрофа, техногенный конец света. Поэтому нужно срочно переселяться в деревню и жить там, обеспечивая себя исключительно продуктами, выросшими в своем огороде. От технических средств в обработке и химических удобрений земли Необходимо отказаться. Строить дом на своем участке нужно только из экологических» материалов. То есть бетон, кирпич и железо исключаются. Вообще, согласно доктрине «кедрозвонов», да и многих других подобных «экологов», все зло от науки. Чем меньше достижений и техники используется, тем лучше. Тем полнее связь с Природой. Нужно ли говорить, что под «Природой» с большой буквы подразумевается некая оккультная псевдоразумная сущность? Сама по себе «гармония с этой сущностью» подразумевает сведение жизни человека к выживанию. В Интернете постоянно появляются рекламные объявления примерно такого характера:
Экопоселение «ЗЕМЛЯ – РАЙ» Геленжикского Района Краснодарского
края!!! Спешите музыканты и певцы! Ещё потребуется 7 жрецов, чтоб наподобие ЕГИПТА создать нам поселенье "РАЙ ЗЕМЛЯ"!!! В котором будем воспевать мы каждый новый день, прожитый с Богом. В котором будет образ жить самодостаточного поселенья с прекрасными соседями вокруг. Тема на форуме: http://www.anastasia.ru/ftopic6244.html
Перечень имеющихся на сегодняшний день в ЮФО ячеек данной организации составляет на сегодняшний день не менее 2 5-и центров, нигде при этом незарегистрированных. Некоторые из них, правда, скрываются под вывесками общественных организаций. Если проанализировать ситуацию с позиций гуманистической психологии А. Маслоу1 с его пирамидой ценностей, то мы увидим регрессию

1 А. Маслоу Мотивация и личность. СПб 2003. С. 50.
потребностей. Если постоянно минимизировать две нижние ступени потребностей человека (потребность безопасности и материальных благ), то человек не сможет дойти до потребности творчества. Он будет замкнут в бесконечной необходимости обеспечения безопасности и поиска элементарных, необходимых для выживания материальных благ.
Итак, сегодня мы имеем примерно три сотни организаций «Звенящих кедров России» в нашей стране и за рубежом. Это только одно ньюэйджевское объединение. Есть и многие другие. Каждый из лидеров этих культов стремится к власти. Ярким примером тому могут служить попытки г-на Пузакова создать свою «Зеленую партию».1 фактически, наши ньюэйджевские «экологи», объявляя свои идеи «национальными проектами» претендуют на статус альтернативной власти в стране. Модель такого государства будет предельно проста. Жители экопоселений, прошедшие альтернативный курс образования, живущие вне традиционного ценностного ряда, при этом вынужденные постоянно выживать, никогда не смогут понять, куда и зачем их ведут. При этом они будут слепо повиноваться своим лидерам, которые будут учить их жить в «гармонии с Природой». Сами же лидеры, облагая оброком и барщиной экопоселенцев, будут жестко контролировать свою паству. Не следует сбрасывать со счетов постоянный физический труд. Наиболее сильные и живучие люди запросто могут быть проданы в рабство. Преданные своей идее и своему лидеру, сопротивляться они скорее всего не станут. При такой «экологизации» России придется забыть о науке, технике и тяжелой промышленности. Кроме того, здесь полностью игнорируется официальная медицина. «Анастасийцы» настаивают на том, что излечиваться от всех болезней нужно только природными средствами.


1 См.: Альманах «Звенящие кедры России». Выпуск. 1(4). СПб 2003.

Единого народа тоже не будет. Будут лишь разрозненные общины экопоселенцев. Что-то вроде индейских резерваций в Америке. С другой стороны, земля, в конечном счете, будет принадлежать не самим поселенцам, а лидерам сект. Так уже сейчас обстоит дело у «анастасийцев» и «виссарионовцев». В этом случае землю всегда можно будет продать в любые руки. На вопросе о том, в какие руки г-н Пузаков-Мегрэ хочет отдать Россию, нужно остановиться особо.
Один за другим стали появляться в Интернете объявления с сложениями участия в строительстве экопоселений. В это же время в антисектантские организации по всей стране принялись обращаться родственники жертв экологической аферы (деньги, переданные на покупку земли и строительство, стали оседать в карманах организаторов на весьма неопределённый, срок). Далее начинает действовать классическая пирамида. Для того, чтобы ускорить скупку земельных паев тем, кто уже внёс деньги, предлагается искать новых пайщиков.
Сейчас в России (а также в других странах) создано порядка 180 организаций, которые ставят целью выторговать у властей выгодные условия получения земли для строительства этих самых "родовых поместий". И в целом ряде регионов им это удаётся, например во Владимирской, Ивановской, Ярославской, Ульяновской и Вологодской областях. Сегодня помимо экологических сект в стране действует такая организация, как СЭР, Союз Экопоселений России. Целью этой организации является объединение всех экопоселенцев страны в единое движение. СЭР помогает «экологам» найти и купить землю, защищает их юридически, проводит образовательные семинары. Фактически СЭР - это глобальная «крыша» для всех российских экопоселенцев. Союз Экопоселений России очень тесно сотрудничает с такой организацией, как Ecologia Trust, которая является посредником между русскими общинами и еще одной весьма интересной шотландской оккультно-экологической организацией, фондом Финдхорн. Данная организация реализует глобальный проект «Экодеревня». Фонд осуществляет юридическую, финансовую, методическую и информационную помощь «экологическим оккультистам» в Нидерландах, Великобритании, Швейцарии и Германии. В США тоже есть «Экодеревни». Однако по сути своей - это образовательные центры, где людей учат создавать экологические резервации.
По словам бывшего адепта секты «Звенящих Кедров», некоторые общины «анастасийцев» напрямую снабжаются из американских «экологических» институтов, а ряд руководителей секты уже прошли обучение в этих вузах.
Венчают же эту «нетрадиционную экологию» такие черты тоталитарных сект, как безоговорочное подчинение лидеру, тотальный контроль над личностью, разрушение психического и физического здоровья.
Завершая обзор двух столь разных направлений религиозно-политического экстремизма, действующих на территории Южного Федерального округа, необходимо указать на их сходство. Сходство это заключается в том, что в обоих случаях заметно сегрегирующее (разъединяющее) действие религиозного фактора. Угроза национальной безопасности России связана с усиливающимся разделением людей, противопоставляющих исконной российской традиции новые экстремистские идеологии. Кроме того, в обоих случаях под пропагандистскми лозунгами религиозного характера разворачивается агрессивная критика существующего в России политического строя. Выдвигается альтернатива, которая оформляется в виде религиозно-политического экстремизма. Мы обнаруживаем угрозы национальной безопасности информационного и духовного характера. Целостность государства, его внутренняя стабильность, поступательное развитие ставятся под угрозу. Следовательно, в данной ситуации необходима выработка путей, комплекса мер, направленных на преодоление сложившихся угроз и недопущение их развития в перспективе.


Раздел 3.
Пути преодоления религиозно-политических угроз национальной безопасности в Южном Федеральном округе
Возникновение новых религиозно-политических угроз национальной безопасности России на рубеже XX - XXI явилось закономерным следствием процессов внутриполитического и внешнеполитического характера. Религиозно-политический экстремизм, как это было показано в предыдущих разделах исследования, возникает и развивается, прежде всего, в периоды социально-политических и духовных кризисов. Следовательно, пути преодоления религиозно-политических угроз требуют комплексного подхода.
Такой подход предполагает формирование научно обоснованной программы деятельности государства по преодолению возникшей ситуации. Указанная программа должна основываться на долгосрочной стратегии многоаспектной деятельности государства и общества по устранению причин социально-политической нестабильности в конкретных регионах.
Анализ религиозно-политического экстремизма показал, что фактически он является внешней проекцией трех взаимосвязанных факторов:
- геополитического, связанного с процессами экспансии на территорию России радикальных исламских фундаменталистских и универсалистских новых религиозных движений и иных, нетрадиционных для нашей страны религий;
- социально-экономического и социально-политического, связанных с кризисными явлениями в системе российской государственности;
- духовно-мировоззренческого, обусловленного нравственной дезориентацией, девальвацией фундаментальных ценностей, и подменой их экстремистской идеологией.
Следовательно, пути преодоления и профилактики этого явления так же должны быть рассмотрены комплексно, с учетом всех
воздействующих факторов.
Исходя из такого понимания предпосылок и причин развития религиозно-политического экстремизма в России на рубеже XX - XXI вв. можно выделить основные направления деятельности государства по его преодолению:
1 .Внутриполитические, в том числе
-социально-экономические
-социально-политические (в том числе административно-управленческие и правоохранительные)
-социально-гуманитарные (в том числе информационные, духовно-мировоззренческие, просветительские, воспитательно-образовательные).
2.Внешнеполитические - связанные с государственным регулированием процессов религиозно-политической экспансии и противодействии им.
Начиная рассмотрение вопроса о социально-экономических аспектах преодоления религиозно-политического экстремизма, нужно выделить узловые проблемы, связанные с данной темой.
С начала 90-х годов в большинстве территорий Южного Федерального округа экономическая ситуация катастрофически ухудшилась. Рассмотрим некоторые данные по исследуемому региону.
Наиболее тяжелая ситуация сложилась именно в национальных территориях. Так, в республике Адыгея общий объем инвестиций сократился по сравнению с 1991 годом более чем в 8 раз. Величина среднедушевых денежных доходов населения более чем в два раза уступает среднероссийскому показателю. В целом, по сравнению с 1991 годом уровень реальных денежных доходов населения снизился в республике на 45%.
В республике Дагестан объем инвестиций в экономику республики пo сравнению с 1991 годом упал примерно в 10 раз. Объем инвестиций на душу населения более чем в 5 раз ниже, чем в среднем по России. Объем среднедушевых денежных доходов населения почти в 2,5 раза меньше, чем в среднем по России. Доля убыточных ЭКОНОМИКИ составила 54%. В целом с 1991 года уровень реальных
денежных доходов на душу населения снизился примерно на 45 %.
Кабардино-Балкария. Величина среднедушевого дохода составляет около 61% от аналогичного среднероссийского показателя. Доля убыточных предприятий составила 52%. В целом с 1991 года уровень денежных доходов населения снизился на 48%.
Карачаево-Черкессия. Объем инвестиций в республику по сравнению с 1991 годом сократился более чем в 7 раз. Величина среднедушевых денежных доходов составляет около 38% по сравнению со среднероссийским показателем. В целом с 1991 года уровень денежных доходов населения снизился на 43%. Республика Северная Осетия-Алания. Общий объем инвестиций в экономику сократился с 1991 года более чем в 4 раза. В целом уровень среднедушевого дохода с 1991 года снизился примерно в 2 раза.1
Чеченская республика Ичкерия. В результате военных действий экономика республики была практически полностью разрушена. Люди потеряли дома, имущество, средства к существованию. Население, особенно в сельской местности, вернулось к натуральному хозяйству, война привела к обнищанию и борьбе за простое физическое выживание. Сегодня усилия, предпринимаемые властями, только наметили поворот к восстановлению экономики республики.
Краснодарский край. Величина среднедушевого дохода примерно в 1,2 раза ниже, чем в среднем по России. В целом с 1991 года уровень реальных денежных доходов населения снизился в крае на 55 %.
1 См.: Российская газета от 6 сентября 2002г.
Ставропольский край. Объем инвестиций на душу населения на 40% меньше, чем в среднем по России. При этом общий объем инвестиций по сравнению с 1991 годом сократился в 3 раза. Величина среднедушевого дохода почти на 40% ниже среднероссийского показателя. В целом с 1991 года уровень реальных денежных доходов населения снизился в крае в 4 раза.
Ростовская область. Общий объем инвестиций в экономику сократился по сравнению- с 1991 годом более чем в 5 раз. Величина среднедушевых денежных доходов населения составляет менее 80% от
среднероссийского показателя. Среднедушевой уровень денежных
доходов населения по сравнению с 1991 годом практически не
изменился.1
Таким образом, вся приведенная статистика свидетельствует о принципиальном изменении экономической ситуации в Южном Федеральном округе за истекший период. Резкое ухудшение экономического благосостояния населения опосредованно влияет на весь психологический климат, состояние духовной жизни людей. Постоянная борьба за выживание, неуверенность в завтрашнем дне, экономическое расслоение вызывают ощущение несправедливости, недоверия к властям и официальным структурам, поиски душевной и моральной опоры, нарастающие протестные настроения. Все это становится той почвой, на которой вызревают предпосылки экстремизма, в том числе и религиозно-полиической его разновидности. Особенно ярко это проявилось в горных районах национальных республик. Большинство исследователей феномена радикального исламского фундаментализма говорят о том, что наиболее активно ряды такого рода экстремистов пополняют молодые мужчины. В Южном Федеральном округе на сегодняпший день одной из самых сложных проблем остается проблема трудоустройства и низкого уровня заработной платы. В
1 См.: Российская газета от 11 октября 2002г.

сельской местности, особенно в горных районах, оплачиваемая работа может попросту отсутствовать. Следствием является маргинализация молодых людей трудоспособного возраста, возникновение недовольства существующей ситуацией. Закономерным итогом такого положения вещей становится рост социально-протестных настроений, агрессии. А это уже питательная почва для религиозно-политического экстремизма. Особенно в тех случаях, когда зарубежные эмиссары такого рода движений готовы оплачивать соответствующую деятельность своим последователям, предоставлять экономическую поддержку в качестве различных видов благотворительности. Здесь необходима деятельность государства по созданию дополнительных рабочих мест, стабилизации обеспечения трудящихся заработной платой и поднятия ее на достойный уровень.
Что касается экстремистского крыла новых религиозных движений, то здесь основой контингента, по мнению отечественных и зарубежных исследователей, становятся горожане. Причем типичные демографические показатели свидетельствуют, что основу таких движений сегодня составляет студенческая молодежь, интеллигенция, I люди умственного и творческого труда. Не секрет, что уровень экономического обеспечения работников сферы умственного,
творческого, в том числе научного труда оставляет желать лучшего. Мизерные зарплаты, которые значительно ниже зарплат в
производственной или бюрократической сфере, нищенские пенсии и пособия стали типичным и безвыходным положением для творческой
интеллигенции. Недостаточное материальное обеспечение является одной из причин, по которой горожане вынуждены обзаводиться
земельными участками, выращивать продукты для собственного потребления. Именно этот контингент, по нашим наблюдениям стал ядром движения «Анастасийцев», виссарионовцев и им подобных. Еще одна причина - падение престижа умственного, творческого труда, его невостребованность или малая востребованность государством. Здесь созревающие протестные настроения канализируются в бегство от реальной действительности в новые эколого-мистические мифологемы. Легко поддаваясь на провокационную пропаганду новых религиозных движений о сытой телесной и гармоничной духовной жизни на лоне природы, о создании «родовых поместий», горожане попадают в еще более тяжелые, иногда катастрофические ситуации.
Сегодня государством начата работа по преодолению названных
экономических проблем. В течение 2006 года была поднята зарплата [ медиков, учителей. С ноября 2006 года устанавливается доплата обладателям ученой степени. Но все еще низкой остается заработная плата работников культуры и искусства, стипендии, пенсии едва хватает на покрытие минимально необходимых расходов. Эти экономические проблемы еще ждут своего разрешения от государства.
Но в самом тяжелом экономическом положении находятся так называемые социально неблагополучные семьи и граждане. Они также активно пополняют ряды сторонников движений религиозно-политического экстремизма. Это, прежде всего, семьи, оставшиеся без кормильца, многодетные семьи, беженцы, старики, инвалиды. Поскольку именно Южный Федеральный округ является территорией, на которой в последние годы не стихают локальные вооруженные конфликты, здесь контингент таких людей особенно высок. Уровень государственной социальной защиты и поддержки в данном случае играет очень большую роль в формировании отношения граждан к государству и его политике. Следовательно, здесь важнейшим аспектом социально-экономической политики государства должна стать постоянная адресная помощь экономически уязвимым слоям населения.
Говоря о социально-политическом аспекте деятельности государства по преодолению религиозно-политического экстремизма, \ нужно выделить два основных направления:
1, Административно-управленческое;
2. Правоохранительное.
Первое - административно-управленческое - направление обусловлено тем, что после развала СССР начались нарастающие центростремительные процессы в регионах. Сепаратистские движения начали захватывать территории национальных автономий. В крайних формах выражения эти процессы привели к локальным вооруженным конфликтам. Наиболее ярким примером этого стали события в Чеченской республике. Общая тенденция регионализации вызвала в итоге ослабление властной вертикали, утрату контроля и влияния государства на местах, усиление социальной дезинтеграции на всех уровнях. Следовательно, данное направление деятельности для преодоления возникающих угроз национальной безопасности предполагает:
-укрепление централизованной системы управления государством;
-однозначность, последовательность, неуклонность проводимой политики центра;
- усиление административной дисциплины и личной ответственности на всех уровнях властных структур;
Большие дискуссии специалистов в области национальных и национально-религиозных проблем вызывал вопрос укрупнения территориальных единиц в РФ. Еще недавно некоторые ученые считали, что начавшаяся «губернизация» принесет только вред, лишив или ослабив национальные образования прав автономии и в итоге национально-культурной целостности. «Многочисленные социологические опросы показывают, что в национально-территориальных образованиях (республиках и автономных округах) и в административно-территориальных образованиях (областях и краях) большинство взрослого населения высказывается в пользу сохранения ныне существующего государственного устройства. Проекты «губернизации» страны, ведущие к ликвидации национально-территориальных образований, ими решительно отвергаются».1
Прошедшие годы показали, что восстановление и укрепление властной вертикали, в том числе и за счет укрупнения территориальных образований, одним из которых сегодня является ЮФО, начали менять ситуацию в лучшую сторону. Четкое соподчинение снизу до верху препятствует развитию сепаратизма и волюнтаризма на местах. Восстанавливающаяся ориентация регионов на центр способствует внутригосударственной политической консолидации.
Помимо общих положений, связанных с укреплением централизованного государства, здесь необходимо особо выделить работу административно-управленческих органов в направлениях, связанных с системой государственно-конфессиональных отношений. Это правовое оформление статуса религиозных объединений в соответствии с действующим законодательством, решение всех административных вопросов, связанных с их существованием и деятельностью, налаживание диалога с конфессиями, организация совместной деятельности в рамках, предусмотренных законом, курирование сферы межконфессиональных отношений и содействие нормализации общественно-конфессиональных отношений. Последнее в значительной степени касается третьего направления, или аспекта, государственной деятельности, связанной с восстановлением и нормализацией национально-культурной традиции.
Сегодня в Южном Федеральном округе начата работа по формированию специальных структур государственно-конфессионального взаимодействия. Разрабатываются соответственные нормативные документы, проводятся различные мероприятия. Большую, если не определяющую, роль в формировании и выстраивании указанной
1 Нуруллаев А.А. Ислам и национализм в современной России // Религия и национализм. Сб. статей. М, 2000, С.92.
деятельности играет уполномоченный представитель Президента РФ в Южном Федеральном округе Д.Н. Козак. По его инициативе в ЮФО н создан и действует Межконфессиональный Совет при полномочном представителе Президента Российской Федерации в Южном федеральном округе, в который вошли наиболее авторитетные деятели традиционных конфессий юга России и Координационный центр мусульман Северного Кавказа (КЦМСК). В начале 2005 года в
соответствии с официальным распоряжением полномочного
и представителя Президента РФ в ЮФО была создана рабочая группа по стабилизации межнациональных и межконфессиональных отношений. Группа начала разработку предложений по противодействию религиозно-I политическому экстремизму. В результате ее работы в начале 2006 года, I на одном из заседаний Комиссии по вопросам координации деятельности федеральных органов исполнительной власти в Южном округе, принят , ряд поручений для федеральных министерств и ведомств, направленных на:
-создание системы переподготовки кадров специалистов органов государственной власти, местного самоуправления субъектов Российской Федерации юга России, осуществляющих взаимодействие с
национальными общественными объединениями и религиозными
организациями;
-подготовку поправок в федеральные законы, предусматривающих:
а) возможность ограничения въезда в Российскую Федерацию иностранному гражданину или лицу без гражданства при наличии достаточных для этого обстоятельств (сведений о его причастности к экстремистской деятельности);
б) положение об увеличении количества учредителей религиозных организаций;
в) детализацию компетенции органов юстиции, образования в части контроля над деятельностью религиозных учебных заведений;
г) усиление контроля в области предотвращения распространения экстремистских материалов, предусмотрев право прокурора обращаться в суд для признания материалов экстремистскими не только по месту нахождения организации, но и по месту их обнаружения и распространения, а также останавливать реализацию таких материалов до принятия решения судом;
д) внесение изменений в Постановление Правительства РФ от 03.06.1998 №565 «О порядке проведения государственной
религиоведческой экспертизы» по уточнению полномочий экспертных советов по проведению религиоведческих экспертиз и статуса экспертного заключения;1
На территориях ЮФО за последние годы были созданы специальные органы, в чью компетенцию входит рассмотрение вопросов и принятие решений в области государственно-конфессиональных и общественно-конфессиональных отношений и предотвращения экстремистской деятельности.
Рассматривается вопрос о создании постоянно действующего семинара для работников органов исполнительной власти субъектов федерации, расположенных в Южном округе, осуществляющих взаимодействие с религиозными организациями.
Одним из наиболее интересных, на наш взгляд, является опыт Кабардино-Балкарии. При Президенте Кабардино-Балкарской республики в 2006 году создана Комиссия по делам национальностей, религий и общественных объединений, куда вошли представители религиозных и общественных объединений, средств массовой информации, ученых и специалистов органов исполнительной и законодательной власти. Данной Комиссией на сегодняшний день
1 Текущий архив администрации Южного Федерального округа.
разработан проект «Концепция межнациональных и межконфессиональных отношений в Кабардино-Балкарской республике». Концепция исходит из необходимости обеспечения единства и общественно-политической стабильности путем гармоничного сочетания интересов государства и интересов народов, проживающих на территории Кабардино-Балкарской республики, имеющих различные этногенетические корни и религиозную принадлежность. В документе говорится о необходимости дальнейшего развития национальных культур и языков, поддержки традиционных для народов Кабардино-Балкарии конфессий; воспитания терпимости и установления диалога между народами и конфессиями с целью культурного и духовного обогащения всего кабардино-балкарского народа.
Концепция регулирует деятельность органов государственной власти и местного самоуправления, которая с учетом этнополитической обстановки должна быть направлена на недопущение ситуации, при которой межнациональные и межконфессиональные отношения могут стать предметом спекуляций со стороны экстремистски настроенных сил. Деятельность государственных и общественных органов должна быть направлена на всемерную поддержку институтов гражданского общества, в том числе и религиозных организаций, пропагандирующих веротерпимость и межнациональное согласие в Кабардино-Балкарии. Огромную работу в данном направлении осуществляют в ЮФО представители органов государственной власти и управления, многие из которых в силу своей деятельности стали не только профессиональными управленцами, но и профессиональными религиоведами. Правоохранительное направление связано с усилением борьбы с сепаратистскими, экстремистскими, радикалистскими проявлениями.
Недопущение и искоренение любых форм религиозно-политического экстремизма должно начинаться с правового контроля над законностью религиозной деятельности, мониторинга и постоянно действующей экспертизы религиозной ситуации с целью недопущения противоправных действий, экстремизма и терроризма.
Фактически такая работа уже начата и активно ведется на территории Южного Федерального округа. Так, в 2004 году сотрудниками Росрегистрации на юге России было проведено более 1100 проверок общественных и религиозных организаций, в адрес которых были вынесены 3900 предупреждений о нарушениях. По сообщению отдела по координации и контролю деятельности ТО Росрегистрации, 1 октября 2005 г. на территории ЮФО действовали более 17 тыс. общественных объединений, 3372 религиозных организации и 410 региональных отделения политических партий.1
В 2005 году суд удовлетворил уже 309 исковых заявлений Федеральной Регистрационной службы о ликвидации общественных объединений в ЮФО. Надо отметить, что в 2005 году на территории ЮФО не было зафиксировано случаев проявления экстремистской деятельности религиозных организаций. Согласно данным отдела по координации и контролю деятельности территориальных органов Росрегистрации, в судебном порядке были ликвидированы 6 региональных отделений политических партий и 4 религиозные организации. Всего за 12 мес. 2005 года ТО Росрегистрации направили в судебные органы ЮФО 586 исковых заявлений о приостановлении деятельности и ликвидации. Из них 488 - в отношении общественных организаций, 59 - религиозных объединений, 39 - региональных отделений политических партий. Наибольшее количество исков о ликвидации направлено в судебные органы Астраханской и Волгоградской областей. Кроме того, в январе-сентябре 2005 г. территориальные органы Росрегистрации провели 1162 проверок Деятельности общественных и религиозных объединений, в результате
1 Цимбалова Н. Южный Регион ИНФО, 25.10.2005.
которых вынесено 3924 предупреждений об устранении выявленных нарушений. Составлено 145 протоколов об административных правонарушениях.
Наибольшее количество нарушений выявлено в Ростовской и Волгоградской областях, а также в Краснодарском крае, Проведено 98 проверок региональных отделений политических партий. По результатам проверок вынесено 141 предупреждение, составлено 9 протоколов. Так, по данным на начало 2006г. на территории Южного федерального округа действуют более 3300 религиозных организаций. В указанном году в судебные органы юга России территориальными органами Росрегистрации было направлено 586 исковых заявлений о приостановлении деятельности и ликвидации, из которых 59 исков касались религиозных организаций. При этом в судебном порядке ликвидированы четыре религиозные организации экстремистской направленности (из них две в Дагестане).
Однако наибольшую обеспокоенность на сегодняшний день | вызывают действия незарегистрированных общественных и религиозных объединений. Так, только в относительно благополучном Краснодарском крае, по данным органов местного самоуправления, действуют свыше 70 религиозных групп, цели которых пока не выяснены. В связи с таким положением вещей актуальной остается задача усиления оперативной работы по своевременному выявлению и нейтрализации экстремисткой деятельности религиозных групп и организаций;
Ограничение экспансии зарубежных экстремистских и террористических организаций путем судебных запретов может быть эффективным только при условии постоянной работы государства по контролю над состоянием дел в данной сфере. Сегодня такого рода контроль осуществляется силовыми структурами, прокуратурой, органами внутренних дел. Но не менее эффективным может стать участие в этой деятельности населения, прежде всего представителей традиционных для государства конфессий. Прозрачность ситуации не ущемляет прав существования тех объединений, которые не имеют в деятельности признаков экстремизма. Даже самая эффективная работа правоохранительных и силовых структур предполагает только лишь устранение уже существующих экстремистских проявлений, но сравнительно мало влияет на причины, их порождающие.
Одним из методов такого рода работы может стать централизация Духовных Управлений Мусульман в республиках, регионах, на общероссийском уровне. Фактически такая реструктуризация уже началась. Сложнее дело обстоит в отношении новых религиозных движений. Уже много лет специалисты говорят о необходимости создания государственных Центров по исследованию современной религиозной ситуации в России и регионах, необходимости постоянно обновляющегося банка данных о новых религиозных движениях, мониторингах ситуации. Но этого не происходит. Поэтому в данной сфере скрытые угрозы продолжают оставаться источником возможных проявлений экстремистского и террористического характера. Следовательно, одним из эффективных путей противодействия религиозно-политическим экстремистам может стать создание специальных Информационно-аналитических центров. Содержанием деятельности таких центров могли бы стать:
-мониторинг, анализ и прогнозирование конфликтных ситуаций, террористических и экстремистских проявлений на местах;
-изучение импортированной религиозной и этнокультурной активности;
-разработка и координация проектов, направленных как на противодействие религиозно-политическому экстремизму, терроризму, так и деструктивному размыванию этнокультурного ландшафта региона;

- разработка программ по социализации участников и активистов
исследуемых движений, по восстановлению традиционной общероссийской гражданской идентичности;
-изучение человеческих ресурсов, в том числе исследование и
прогнозирование религиозного и этнокультурного факторов в миграционных процессах, форм социокультурной адаптации мигрантов и так далее;
-изучение зарубежного опыта (в том числе американского и европейского) законодательного и иного противодействия религиозно-политическому экстремизму.
В отношении явно выраженного противоправного характера радикальных исламских экстремистов запретительные и иные силовые меры могут быть использованы в соответствии с положениями существующих законодательных актов. Но если экстремисты будут сохранять влияние на массы, что и происходит, по мнению большинства специалистов, то одними запретами ликвидировать их будет невозможно. Существует большая вероятность «ухода в подполье», маскировки нелегально действующих экстремистских групп и движений. Это может еще больше осложнить задачу выявления и пресечения их деятельности. Что касается влияния новых религиозных движений, то здесь положение еще сложнее. Фактически статьи действующих законов к большинству из них применить не представляется возможным. Доказать наличие состава преступления в деятельности руководителей и актива таких организаций, как движение «Анастасийцев», практически нереально при том, что наличие признаков экстремистской деятельности у радикального крыла новых религиозных движений не вызывает сомнения у специалистов-религиоведов во всем мире.
Вероятно, пути преодоления новых угроз национальной безопасности, связанных с религиозным фактором, должны определяться самой спецификой рассматриваемого явления. Специфика эта связана с
мировоззренческой, интеллектуальной, эмоциональной духовной жизнью людей. Как полагают сегодня многие исследователи и политики «экстремистские организации основываются на идее, а против идеи можно бороться только идеей большей духовной силы».1 Следовательно, одним из эффективных путей противодействия религиозно-политическому экстремизму должна стать целенаправленная работа государства по созданию систем информационной и духовной безопасности.
Начнем рассмотрение проблемы с вопроса о способах выявления и преодоления угроз информационного характера, влияющих на усиление религиозно-политического экстремизма. В исследуемом регионе, по мнению ряда специалистов, чью позицию разделяет автор данного исследования, одной из таких угроз в информационной сфере является нарастающая исламофобия и кавказофобия. Определяющую роль в формировании «образа врага» на территории ЮФО играют средства массовой информации. Средства массовой информации предпочитают муссировать темы, связанные с актами терроризма и экстремизма радикального исламского фундаментализма. В результате у населения складывается подозрительное и враждебное отношение к исламу вообще и к «лицам кавказской национальности» в целом. Такая ситуация в информационной сфере способствует усилению противостояния мусульманам всего остального немусульманского населения. Между кавказцами и представителями других национальностей возрастает напряженность, подозрительность, враждебность. Естественно, что все это только усугубляет и без того сложную ситуацию. В России имеется богатый опыт проведения иной политики в информационной сфере. Необходимо вернуться к традициям прежних лет, когда пропагандировались идеи межнациональной дружбы и солидарности. Когда информационная политика строилась на ознакомлении россиян с
1 Телякавов М.П. Экстремизм в религиозной сфере. М., Пограничная академия ФСБ РФ, 2003, С.З.

богатейшим культурным, духовным наследием народов Российской Федерации. Рассказы-напоминания о совместно пройденных испытаниях в годы Великой Отечественной войны, в период восстановления народного хозяйства, всесоюзных строек и так далее практически полностью исчезли из средств массовой информации. Сегодня, когда сами российские народы, традиционно исповедующие ислам, становятся объектами агрессии со стороны зарубежных радикально-фундаменталистских движений, они нуждаются в поддержке со стороны СМИ, а не в отторжении.
Второй проблемой, связанной с влиянием СМИ на распространение экстремизма, являются субъективно-эмоциональные оценки деятельности экстремистов и террористов. Поскольку сенсации стали в последние годы самым желанным информационным материалом для СМИ, то смакование трагических ситуаций стало их любимой темой. Значительное место на телеканалах в связи с их коммерциализацией и волюнтаризмом уделяется показу или описанию сцен насилия, акцентам на негатив, криминал и тому подобные материалы.
В мире давно и хорошо известно, что влияние СМИ на общество в значительной степени определяет нравственный климат в стране, который воздействует на настроения и поведение людей. Бесконечное повторение кровавых сюжетов способствует нарастанию панических настроений, подозрительности и страха. Таким образом, средства массовой информации вольно или невольно способствуют целям террористов и экстремистов - дестабилизировать ситуацию, вызвать страх, ощущение беспомощности населения. Более того, в ситуации террористических и экстремистских угроз некоторые СМИ преподносят ситуацию в романтизированном виде. Проявление даже в самой малой мере сочувствия террористам, поиски оснований их оправдания и поддержки наносит огромный ущерб национальной безопасности страны.
Следовательно, информация о террористических актах или ; экстремистской деятельности должна подаваться иначе. Основным содержанием информации такого рода деяний должны стать указание на противоправность и меры по пресечению рассматриваемых деяний, а не муссирование результатов терактов.
В отношении новых религиозных движений средства массовой информации могут рассматриваться как фактор, способствующий их позитивному или негативному восприятию. Необходимо сказать о том, что характерной особенностью современных средств массовой информации является обилие материалов, связанных со смакованием сомнительных сенсаций, эксплуатация эротико-сексуальных тем, мистики, астрологии, оккультизма, экстрасенсов и тому подобное.
В последние годы СМИ наводнены сообщениями о прорицателях, целителях, экстрасенсах, чудесах и экзотике. Достаточно вспомнить, как все это начиналось. Во время сеансов А. Чумака или В.Кашпировского вся страна «заряжала» у экранов телевизоров воду и прочие средства для исцеления. Но и сегодня низкопробная реклама, выступления шарлатанов, выдающих себя за ученых, и даже прямая пропаганда тех или иных НРД за их деньги подготавливают почву для дальнейшего развития экстремизма особого типа.
Последней проблемой в позиции средств массовой информации по отношению к религиозно-политическому экстремизму становится превратно трактуемая некоторыми из них политика либерализма и демократии. Под ней может пониматься вседозволенность, идеализация любых общественных движений и личностей, определяющих себя в качестве «религиозных» или «духовных». В последние годы явственно просматривается отход от конкретики национальной традиции в вопросах мировоззрения, морали и нравственности в сторону глобалистической всеядности и безграничного плюрализма. Даже в случаях весьма сомнительной деятельности новых религиозных движений ряд СМИ предпочитает не допускать их критики, под лозунгами защиты прав на свободу веры, на свободу совести. Однако, как уже многократно было подчеркнуто, религиозно-политический экстремизм является феноменом, где за счет религиозной формы решаются совсем не религиозные вопросы. Следовательно, в области информационной безопасности, должен ставиться вопрос о недопущении идеологического оправдания религиозно-политического экстремизма под лозунгами «защиты прав нации», «защиты прав веры», «защиты прав человека» и т.п.
Рассмотренное положение дел в информационной сфере вызывает закономерную реакцию в обществе. У людей, склонных к традиционализму, это вызывает протест в виде радикально-фундаменталистских проявлений. У остальных формирует глобалистическую всеядность, нравственный релятивизм, духовную и мировоззренческую дезориентацию.
При этом средствами массовой информации почти не уделяется внимания вопросам формирования толерантности, пропаганде межнациональной солидарности, исконной дружбы российских народов.
И, тем не менее, именно на территориях Южного Федерального округа в последние годы проблемы информационной безопасности стали не только осознаваться, но и предотвращаться. Сегодня здесь уже существуют позитивные примеры целенаправленной работы государства в данной области. Проиллюстрировать это можно на примере республики Адыгея. Министерство культуры и печати республики Адыгея взяло курс на проведение регулярных пропагандистских и воспитательных массовых мероприятий. На постоянной основе организует публикации и выход в эфир материалов, направленных на предупреждение экстремистской деятельности. При этом особый упор делается на популяризацию в обществе идей гуманизма, толерантности, веротерпимости, взаимоуважения между народами, проживающими на территории республики.
На страницах республиканской газеты «Адыгэ макъ» регулярно печатаются тематические материалы, подготовленные с участием религиозных деятелей Адыгеи, видных политиков, ученых-исламоведов, граждан, соблюдающих нормы ислама и осуждающих экстремизм и терроризм в любых его формах. Значительная часть такой информации выходит в свет в рамках ежемесячного приложения «Быслъымэн» («Мусульманин»).
В газете «Советская Адыгея» с начала 2006 года опубликовано уже 38 таких материалов. Большую работу ведет муниципальная газета «Майкопские новости», которая публикует тематические страницы, направленные на противодействие экстремизму с периодичностью не реже одного-двух раз в квартал.
ГТРК Республики' Адыгея выпускает ряд передач антитеррористического содержания, пропагандирующих межнациональное и межконфессиональное согласие, добрососедство и толерантность, среди которых можно назвать такие как «Миряне», «Под одной крышей» (с периодичностью раз в месяц), религиозные еженедельные передачи «Седьмица», «Цыфымрэ динымрэ» («человек и религия»).
Регулярно на канале МТВ выходят в эфир передачи, посвященные проблемам экстремизма «Откровенно говоря» и «Суть дела», в ходе которых зрители на основе традиционных духовных и общечеловеческих ценностей приобщаются к истокам национальных культур и этнической самобытности народов Адыгеи. Такие передачи, как «Беседы о вечном», «За строкой Корана», «На пути к храму» являются яркими примерами тесного и плодотворного сотрудничества муниципального телевидения г. Майкопа с представителями традиционных религий (ислама и православия).
Государственная информационная политика в перспективе должна выработать законные механизмы регулирования информационных

потоков в целях нормализации, оздоровления информационного пространства. Ведущие специалисты в области национальной безопасности сегодня открыто указывают на то, что государство должно «организовать защиту от информационного вмешательства, которое наносит ущерб национальным интересам России, ее культуре, образу жизни, обычаям, традициям; иметь СМИ и другие источники информации, способные создать информационное поле в соответствии с требованиями национальной безопасности», важнейшим по значимости направлением деятельности по преодолению опасности религиозно-политического экстремизма, несомненно, выступает необходимость возвращения к собственным духовным и религиозным корням и традициям, которые в течение веков и десятилетий обеспечивали нормальный баланс культурного взаимодействия в многонациональном и многоконфессиональном пространстве Южного Федерального округа, так же как и Российской Федерации в целом. Таким образом, насущной необходимостью становится государственная деятельность в области преодоления угроз национальной безопасности духовного плана, нацеленная на сохранение и восстановление духовных ценностей.
Уже сегодня в специальной литературе все чаще стали появляться мнения специалистов, говорящих об этом. Так, авторы исследования «Угрозы национальной безопасности на Северном Кавказе» прямо указывают на то, что «профилактика и нейтрализация экстремизма нуждаются в поднятии моральной планки по поводу того, что допустимо и что нет в обществе, когда речь заходит об этнической или религиозной принадлежности и практике граждан».2 В теории и практике представителей радикального исламского фундаментализма, как и новых религиозных движений экстремистского

1 Буркин А.И., Возжеников А.В., Синеок Н.В. Национальная безопасность России. М, РАГС, 2005, С.467.
2 Герейханов В.П., Лукьянов А.Г., Морено И.С. Угрозы национальной безопасности России на Северном Кавказе. М., 2004, С.93.
крыла можно обнаружить значительные деформации морально-
нравственных представлений и ценностей. В первом случае в религиозной форме предстает пропаганда жестокости, насилия и агрессии. Во втором - нравственная вседозволенность, агрессия по отношению к себе и своим близким. В обоих случаях существует установка на противопоставление себя и своей организации всему остальному миру. Налицо позиция, нацеленная на разделение, нетерпимость к инакомыслию, агрессивное противостояние миру, навязывание собственных экстремистских принципов.
В данном случае очевидна активизация дезинтегрирующей или сегрегирующей функции религиозного фактора. Функция разделения и противопоставления людей по признаку отношения к религиозной вере дробит социум на замкнутые противоборствующие группы и ослабляет его изнутри. Духовное единство нации, с точки зрения диссертанта отнюдь не сводится к единству религиозному. Не менее важным и | действенным фактором единения народа России являются сходные представления народов России в области гражданственности, морали и нравственности, культуры и закона.
Возвращение к исходным общегражданским духовным идеям становится не просто насущной необходимостью, но условием преодоления системного кризиса, угрожающего целостности и дальнейшему существованию страны.
В данном случае обеспечение духовной безопасности означает создание такой обстановки, при которой создаются условия сохранения обычаев и традиций народов, их истории, языка, культуры, составляющих основу существования и развития россиян и их государственности.
Пути и средства обеспечения духовной безопасности лежат в плоскости формирования и проведения активной политики по усилению и обогащению исконных черт российской цивилизации; сохранения всех

ценных элементов российской культуры и традиций в экономике, государственности, материальной и интеллектуальной жизни, развития их в гармоничном сочетании с ценностями мировой цивилизации. Важно совершенствовать русский язык, как язык межнационального общения россиян, вести борьбу с попытками засорения русского языка иностранными словами. Необходимо создавать условия для изучения истории, культуры, менталитета российского народа, а также и его психологии; внедрять в сознание каждого гражданина, и особенно молодого поколения, высокое чувство патриотизма и вдохновенного прославления своей Родины. Необходимо изучать, преподавать и популяризировать историю России, при этом религия и культура должны быть объектом особого и постоянного внимания и поддержки со стороны государства. Государство должно проводить политику поощрения поиска, охраны, восстановления и реставрации реликвий российской истории, восстанавливать и сохранять специфические виды традиционных российских ремесел и технологий, сохранять наследие национальной культуры и шедевры ремесленничества1.
Таким образом, политика государства в данном аспекте должна включать:
-пропаганду традиционных морально-нравственных устоев, осуждение насилия, жестокости, фанатизма и радикализма;
-возвращение к идеям непреходящих ценностей патриотизма, семьи, традиционной дружбы народов России, бескорыстия и взаимопомощи;
-преодоление коммерческой всеядности, нравственной дезориентации и имморализма;
При этом одним из наиболее сложных и деликатных вопросов остается вопрос об укреплении при поддержке государства исходной религиозной традиции в лице ее носителей
1 Буркин А.И., Возжеников А.В., Синеок Н.В. Национальная безопасность России. М., РАГС, 2005, С.467-468.
С одной стороны, можно утверждать, что индивиды, в которых более или менее развито национальное чувство, обладают большим «иммунитетом» против пропаганды религиозно-политического экстремизма в любой форме. Так, например, попытки сторонников «чистого ислама» разворачивать пропаганду нивелирующего арабского варианта радикального исламского фундаментализма в ЮФО не находят широкой поддержки у приверженцев национальной традиции. Для российских этнических мусульман, в том числе для северо-кавказских обществ, исторически характерно гармоничное сочетание религиозных норм и национальных традиций. Поэтому требование отречения от национальных обычаев, формы одежды, языка как препятствующих образованию так называемой «исламской нации» воспринимаются в основном национал-нигилистами и вызывают раздражение людей, приверженных в равной мере своей культуре и религии. Эти настроения в свое время грубо, но точно выразил убитый позже ваххабитами начальник службы национальной безопасности Чечни Л. Хултыгов в одном из интервью газете «Голос Чеченской Республики». Он заявил: «Нам не нужен арабский верблюд, нам нужен чеченский волк». В отличие от аравийского ваххабизма, где он имеет изначально арабские черты и зародился как идеология национального освобождения и возрождения, северо-кавказский ваххабизм взращивается на питательной среде национального нигилизма и преследует, по сути, антинациональные цели. Религиозный проект радикальных исламских фундаменталистов в различных своих вариантах предполагает упрощение и архаизацию социальных отношений и политической организации общества. В этом смысле проект «исламской нации» входит в противоречие с многообразием и богатством национальных культур, ведет к их уничтожению.1
1 Сампиев И.М. О некоторых аспектах противостояния религиозному экстремизму. // Сб. Ислам и политика на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону, 2001.

С другой стороны, традиционное мусульманское духовенство > народов и этносов исследуемого региона демонстрирует в сложившейся ситуации вызывающие опасения тенденции. В последние годы опора на традиционный ислам в качестве противовеса радикальным фундаменталистам начинает здесь постепенно приводить к исламизации не только населения, но и систем государственного среднего и высшего образования, государственно-управленческих структур. Заметно возрастает также активное воздействие традиционного исламского духовенства на местную власть. Поддержка традиционным духовенством представителей высших политических и гражданских властей заметно укрепляет положение этих чиновников и предпринимателей. В свою очередь заметно возросла обратная заинтересованность политических лидеров, хозяйственных руководителей, глав местного самоуправления, известных общественных деятелей и представителей творческой интеллигенции в поддержке со стороны духовных авторитетов.1
Такая ситуация является внутренне противоречивой и требует твердого и радикального изменения.
Тем более это справедливо для самих органов государственной власти. Закон РФ «О государственной службе» запрещает использовать служебное положение для формирования того или иного отношения к религии. Действенность принятых и существующих законов Российской Федерации в регионах должна контролироваться центром с требованием их неукоснительного и полного соблюдения. На сегодняшний день, как показывают приводимые факты, это положение в полной мере не соблюдается. Конструктивным решением указанных противоречий, по нашему мнению, должно стать всемерное поддержание национально-культурной традиции и одновременно неукоснительное требование
1 Герейханов ГЛ., Лукьянов А.Г., Моренов И.С. Угрозы национальной безопасности на Северном Кавказе. ML, 2004, С.93.
соблюдения действующего законодательства и верховенства светских властей на всех уровнях .
Важным направлением борьбы с религиозно-политическим экстремизмом является формирование толерантности в отношении предельных культур и народов, прежде всего русского и российских систему образования и просвещения.
Одной из наиболее актуальных и действенных мер в преодолении экстремисткой угрозы в духовной сфере является восстановление роли государства и традиционных религиозных институтов в вопросах духовного воспитания и соответствующего гуманитарного образования. Но и здесь существуют свои проблемы и сложности. Сегодня для всей России одним из наиболее актуальных и сложных вопросов является вoпpoc о формировании того или иного отношения к религии, к традиции, к исконной культуре своего народа. Но на практике это может выливаться в различные формы, в том числе в начавшееся явочным порядком введение основ той или иной религиозной традиции. Для русских - православия, для мусульман - ислама, для бурятов - буддизма и так далее. Такое положение вещей обострилось с введением в ряде субъектов федерации в качестве регионального компонента в государственной школе «Основ православной культуры». Это вызвало широкую дискуссию со скандальным оттенком. Но на территориях распространения традиционного ислама, прежде всего, в Южном Федеральном округе, элементы традиционной религии внедряются в образовательные программы легальными способами. Например, в Дагестане во многих общеобразовательных школах недавно был введен арабский язык в качестве «иностранного», однако этот предмет явно превращается в проводника исламской идеологии. На территориях государственных высших учебных заведений начинают возводиться мечети для студентов. Организуются регулярные встречи со студентами и деканами факультетов представителями Духовного Управления мусульман Дагестана. Проводятся лекции и беседы такие, как «Какой он есть Коран, как наука», круглые столы на тему восстановления исламского образа жизни и так далее. Здесь возникает два уровня проблем: первый касается соответствия такого рода практики действующему российскому законодательству. Второй связан с прогнозированием возможных последствий для многонациональной и многоконфессиональной России такого рода образования.
Конституционный принцип отделения религиозных объединений от государства, светский характер образования в РФ, закрепленный в «Законе об образовании» и «Законе о свободе совести и о религиозных объединениях» должен выполняться на всей территории России в отношении всех конфессий, включая традиционные. Иначе, борясь с одними проблемами, государство может получить другие, не менее сложные и болезненные.
Что касается прогнозирования возможных последствий фактического внедрения элементов того или иного религиозного образования, то они могут быть различными. Например, изучение исключительно собственной национально-этнической религиозной традиции может усилить противостояние подрастающих поколений на основе их разделения и противопоставления по религиозному признаку. « Если в части российских школ детей начали учить, прежде всего, что значит быть «настоящим русским» или «настоящим татарином», «настоящим православным» или «настоящим мусульманином» и ни слова, что значит быть настоящим россиянином и ответственным гражданином своей страны, такая национальная система образования является несостоятельной. Только лишь бы обозначить «свое», исключительное, а не общее - будь оно славным или трагическим».1 Такой позиции придерживаются не только ученые, но и некоторые
1 Герейханов В.П., Лукьянов А.Г., Моренов И.С. Угрозы национальной безопасности России на Северном Кавказе. М, 2004, С.89.
политики. И все же однозначного решения эта проблема не имеет до сегодняшнего дня. На сегодняшний день важность введения специальных учебных, образовательных курсов в средней школе и в системе высшего образования не только хорошо осознается на всей территории ЮФО, но и решается ими различными способами.
В этом вопросе интересен опыт Карачаево-Черкессии. 1 октября 2003 года здесь состоялось совещание Президента КЧР М. А.-А. Батдыева с .православным и мусульманским духовенством, на котором были определены направления государственно-конфессионального сотрудничества. На совещании Министерству образования и науки КЧР было рекомендовано ввести в школах республики изучение традиционной культуры и религий народов Карачаево-Черкессии, разработать соответствующую программу и необходимую учебно-методическую литературу.
Предложение о введении в школах республики изучения религии, поднятое на совещании 1 октября, было всесторонне изучено. Уже на стадии разработки программы остро встал вопрос о содержании курса и его преподавателях. В условиях многонациональной, поликонфессиональной республики принципиально важным было не допустить обострения межэтнических отношений и разделения по конфессиональному признаку. Необходимо было сделать максимальный акцент на интегративные аспекты вероучения и истории ислама и православия, которые бы способствовали укреплению межэтнического и межконфессионального мира.
Указом министра образования и науки КЧР в школах республики в программах 10-х и 11-х классов в рамках предмета «История и культура КЧР» было выделено по 12 часов для изучения курса «История и культура традиционных религий народов КЧР». Подготовлена программа и учебно-методическое пособие для учителей. Курс, рассчитанный на 24

часа, предполагает ознакомление учащихся с основными подходами к изучению феномена религии, базовыми элементами вероучения ислама и христианства, истории возникновения этих религий и распространения народов Карачаево-Черкесской республики. Отдельные главы посвящены культуре ислама и христианства, а так же их влиянию на развитие литературы, искусства и архитектуры республики. Завершает курс ознакомительная лекция, посвященная современной религиозной ситуации в КЧР и анализу характерных черт, присущих деструктивным и Экстремистским религиозным культам. Материал по исламу и (христианству подан параллельно, что должно способствовать восприятию учащимися ислама и христианства как близких, неантогонистичных религий, имеющих единую духовно-нравственную основу. В конце каждого раздела дается небольшой хрестоматийный блок, предлагаются вопросы для закрепления материала и темы для рефератов. Программа и методическое пособие были рецензированы специалистами Института этнологии и антропологии РАН, Ростовского государственного университета, Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований, а также Ставропольской духовной семинарией и Карачаево-Черкесским исламским институтом имени имама Абу-Ханифа.
Апробация курса в школах республики показала его достаточную эффективность в решении образовательных, развивающих и воспитательных задач. У детей курс вызывает значительный интерес, а для преподавателя открывает широкие возможности для педагогического творчества. Предлагаемый материал существенно дополняет программу по отечественной и региональной истории, обществознанию, мировой художественной культуре.
В настоящее время остро встал вопрос о разработке учебника для учащихся и учебно-методического пакета для учителей. Кроме того,

стала очевидной необходимость разработки аналогичных курсов для
средних и начальных классов с более выраженным акцентом на духовно-нравственные аспекты. Для решения этих вопросов на базе Медногорского лицея Урупского района Карачаево-Черкессии уже
создана экспериментальная площадка и образован Центр духовно-
нравственного развития личности, занимающийся разработкой
соответствующих учебно-методических программ.
Таким образом, государственная политика в сфере образования и воспитания должна опираться на органичное соединение пропаганды национально-культурного и общероссийского духовного наследия страны. Знакомство с основами религиозной культуры всех народов России может и должно проводиться в рамках светских предметов -истории, литературы, географии. Давно назрела необходимость введения дополнительного предмета, написания и издания учебника о религиозных верованиях народов нашего государства. Именно такие курсы могли бы одновременно решать несколько сложных задач. С одной стороны, знакомить учащихся разных национальностей с местом и ролью духовной культуры, ее особенностями в их истории, традиции, быте. С другой, способствовать сближению культур, воспитывать уважение, интерес, доброжелательное отношение к своим соседям и согражданам.
Отдельной темой является вопрос о религиозных образовательных учреждениях, их отношениями с властью, их влиянием на общество в настоящее время и в перспективе. Действующее законодательство разрешает религиозным объединениям, просуществовавшим в стране более 15 лет открывать собственные учебные центры. Однако, как показывает опыт Южного Федерального округа и других территорий с высокой концентрацией этнических мусульман, такие центры нередко становятся объектами влияния радикальных исламских фундаменталистов.
Не менее важен диалог конфессий, точнее их согласованные действия и взаимоподдержка в вопросах решения социальных проблем и консолидации общества на фундаменте традиционных духовных ценностей. Такая работа уже ведется практически во всех областях ЮФО. Например, администрацией Ростовской области и руководителями ростовских вузов принято решение о проведении специальных мероприятий с целью предупреждения религиозного экстремизма в молодежной среде. К примеру, студентам гуманитарных факультетов предложат спецкурсы по вопросам свободы совести и вероисповедания в России, соблюдения прав и свобод верующих и неверующих граждан.
На 2006 год запланирован ряд "круглых столов" на тему участия священнослужителей Православной Церкви и традиционных исламских конфессий в профилактике преступности.
Во внешнеполитическом аспекте система мер, направленных на преодоление и профилактику религиозно-политического экстремизма должна включать разработку мер, препятствующих экспансии радикального исламского фундаментализма и экстремистского крыла новых религиозных движений на территорию России извне. Эта задача представляется наиболее сложной, как в плане политическом, так и в плане законодательном.
Современное международное положение России и ее внешнеполитическая деятельность обусловлены принципами демократии, закрепленными в Конституции РФ, и вытекающими из них приоритетами прав личности, свободы слова, убеждений, свободы совести, принципом отделения религиозных объединений от государства и равенства религий перед законом. При этом, законодательство РФ предусматривает возможность запрещения деятельности религиозных и политических объединений по решению суда. Например, об этом говорит

ст.l5 Закона о свободе совести и о религиозных объединениях. Но фактически угрозы национальной безопасности России начали возникать в начале 90-х годов, после изменения законодательства о религии и церкви. Действующий Закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» теоретически предусматривает возможность запрещения деятельности зарубежных религиозных организаций на нашей территории в ст. 13. Но практически эта статья не работает в силу поправки, внесенной в ст.6 гл.2. «Религиозные объединения», где говорится о возможности участия в деятельности религиозных объединений не только «граждан Российской Федерации, но и иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории Российской Федерации». Эта вставка в текст Закона, принятая под прямым нажимом США и Западной Европы, фактически оставляет в силе все права и возможности иностранных миссионеров проводить легальную религиозную деятельность на территории России. Таким образом, Россия оказывается перед дилеммой: каким образом сохранить в полном объеме права граждан, в том числе и иностранных, законно и на постоянной основе проживающих в РФ и одновременно правовыми способами воспрепятствовать проникновению религиозно-политического экстремизма.
На сегодняшний день данная проблема активно обсуждается как специалистами религиоведами, так и государственными служащими, занимающимися вопросами государственно-конфессиональных отношений. В отношении организаций радикального исламского фундаментализма первым шагом стало принятие президентом Ингушетии Русланом Аушевым Указа о запрете ваххабитской деятельности на территории республики в 1998 году. В следующем 1995 году в Дагестане был принят закон о запрещении на территории республики деятельности ваххабитских групп и объединений. Этот закон регламентирует деятельность зарубежных миссий, обучение в

религиозных учебных заведениях за рубежом. Запрет имеет практическую результативность, если он сопровождается конкретной работой правоохранительных органов по выявлению существующих запрещенных движений и пресечению их деятельности. Такая работа была начата давно и сегодня уже можно говорить о ее несомненной эффективности. В приложении 2 приведен перечень всех территорий Дагестана с указанием количества выявленных ваххабитов вплоть до одного человека.
Следующим аналогичным шагом стало судебное запрещение конкретных объединений радикального исламского фундаментализма в России1. Их деятельность была признана террористической. В этот список вошли такие известные организации, как «Высший военный Маджлисуль Шура Объединенных сил моджахедов Кавказа», «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана», «База(Аль-Каида)», «Асбат аль-Ансар», «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»), «Исламская группа («Аль-Гамаа аль-Исламия»), «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»), «Партия исламского освобождения («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»), «Лашкар-И-Тайба», «Исламская группа» («Джамаат-и-Ислами»), «Движение Талибан», «Исламская партия Туркестана» ( бывшее «Исламское движение Узбекистана»), «Общество социальных реформ» («Джамият аль-Ислах аль-Иджтимаи»), «Общество возрождения исламского наследия»(«Джамият Ихья ат-Тураз аль-Ислами»), «Дом двух святых» («Аль-Харамейн»).
В отношении новых религиозных движений прямое запрещение деятельности в нашей стране было определено судом в отношении террористической организации «Аум Синрике», после проведения ею газовых атак в Токийском метро. В 2006 году было вынесено судебное


1 См.: решение Верховного Суда РФ от 14 февраля 2003 года. ПОЛИ 03-116.
решение о запрещении деятельности на территории Самарской области неовосточной группы «Сант Мат» («Религия звука и света»).
Защитники неограниченной свободы деятельности религиозных движений прежде всего представлены деятелями американской организации «Комиссии по контролю за религиозной свободой». В ноябре 1998 года Конгресс США принял акт «О международной свободе вероисповедания». Президент США Б.Клинтон после подписания документа заявил о том, что защита религиозных свобод во всем мире является одним из важнейших направлений внешней политики США. По собственной инициативе, возложив на себя функции международных контролеров по всему миру, американцы, после событий 11 сентября 2001 года сами были вынуждены изменить отношение к международному религиозно-политическому экстремизму и терроризму. В документе Министерства обороны США приводится перечень наиболее значимых угроз национальной безопасности. Второй и третьей строкой, после угроз природных катаклизмов здесь значатся угрозы ненациональных сил и международные угрозы. Среди них прямо называются угрозы, основанные на расовых, религиозных и этнических конфликтах, а также угрозы международных религиозных движений». Таким образом, в отношении собственной национальной безопасности Соединенные Штаты указывают на угрозы, связанные с участием в них религиозного фактора и допускают необходимые меры противодействия вплоть до силовых. В отношении же других стран, в частности Франции и России, действует политика «двойных стандартов», осуждающая прямое запрещение и ограничение деятельности движений и групп радикального и экстремистского характера, определяющих себя в качестве религиозных. Это может и должно рассматриваться нашей страной как прямое давление и вмешательство во внутреннюю политику России. Судебные запреты на деятельность тех или иных организаций, как правило, появляются уже после их появления на территории государства.
Запреты по факту уже сложившейся ситуации предполагают работу со следствиями уже проявившихся негативных тенденций. Более эффективным способом преодоления угроз национальной безопасности в данной сфере может быть исходное недопущение на территорию страны представителей уже известных экстремистских организаций. Однако именно такая попытка в Законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» 1997 года вызвала жесточайшее давление на Россию со стороны международного демократического сообщества. В итоге действующее законодательство в этой части не может использоваться государством для решения рассматриваемых вопросов. Сегодня в России продолжается обсуждение данного вопроса на всех уровнях.
В своей последней фундаментальной научной работе профессор Трофимчук Н.А. так сформулировал перспективные направления внешнеполитической деятельности России в связи с религиозно-политической экспансией: «Как показывает история, культура-донор, как правило, ратует за политику «открытых пространств», тогда как представитель второй разновидности, стремясь сохранить национально-культурную самобытность, нередко вынужден компенсировать свою слабость протекционистскими маневрами, идеологическим контролем, более закрытым типом общественной организации. В настоящее время Россия испытывает на себе эффекты деморализации при полной открытости контактам с Запада. Мы сможем сохранить и защитить свою идентичность во взаимоотношениях с культурой-донором, только прибегнув к тактике избирательного социокультурного протекционизма. В отношениях с Западом Россия должна всячески подчеркивать свою Цивилизационную особенность и защищаться с помощью особого рода «социокультурных фильтров», прозрачных для информации, касающейся новых технологий, но не прозрачных или полупрозрачных для
информации, способной напрямую воздействовать на систему, основанную на традиционных религиозных ценностях».1
В соответствии с видением ситуации, представленным в процитированном отрывке, важнейшей задачей России сегодня является создание таких «социокультурных фильтров», которые противостояли бы угрозам национальной безопасности в форме религиозно- политического экстремизма и терроризма.




























1 Трофимчук Н.А., Свищев МЛ. Экспансия. Челябинск, 2004, С.207.


Заключение.
На рубеже XX -XXI в. В России возникли принципиально новые угрозы национальной безопасности, связанные с религиозным фактором. Наряду с угрозами военного характера, угрозами экологическими, техногенными и т.п., активно проявляются угрозы информационные и духовные. Целостность государства, его внутренне единство, его культурно-исторические основания в значительной степени обуславливаются ситуацией в информационно-духовной сфере. При этом речь идет не о «духовности вообще» или «религиозности в целом», но о национально-культурной или духовно-религиозной традиции. Государство, формировавшееся на протяжении столетий, в ходе своего исторического развития выработало собственные уникальные формы культуры, закрепленные в языке, традициях, обычаях, религиозных верованиях, морально-нравственных и правовых нормах. Именно это создает и цементирует единство нации, делает ее самобытной, целостной и внутренне независимой.
Процессы всемирной глобализации, идущие с Запада и процессы всемирной экспансии радикального исламского фундаментализма, распространяющиеся с арабского Востока, создали новые угрозы и вызовы традиционным культурам независимых государств. Претендуя на всемирное господство, эти движения в современном мире породили новый виток религиозно-политического экстремизма. Не смотря на различие форм, методов, способов привлечения сторонников, особенностей деятельности, по своей сути оба явления однотипны. И одно и другое являются факторами, разрушающими исторический фундамент национального самосознания, факторами, усиливающими дискретность общества, размывающими основы традиционной морали, нравственности, языка и национальной культуры.
Религиозно-политический экстремизм в современной России является следствием и проекцией кризисных явлений в экономике,

политике, идеологии, образовании и культуре, возникших после распада Советского Союза. Вхождение в общемировое сообщество, смена политического и экономического курса в нашем государстве, создали возможности для активного массированного проникновения на нашу территорию легальных и нелегальных эмиссаров различных религиозных и религиозно-политических движений. Экспансия зарубежных религий, в том числе радикальных, экстремистских, включая как фундаменталистов, так и представителей новых культов произошла в связи с изменениями политики государственно-конфессиональных отношений. Принцип свободы совести, реализующийся в российских регионах и как ничем неограниченная свобода миссионерской деятельности, фактически создает региональные сферы влияния тех или иных государств и религиозно-политических идеологий. На Дальнем Востоке - корейских протестантов, на северо-западе России - европейских и американских проповедников, на юге страны — радикальных исламских фундаменталистов. И повсеместно - новых синкретических культов или религий «Нового века».
Если в начале 90-х годов рассматриваемые процессы были спонтанными и неуправляемыми, то уже с 1995-96 годов нарастающие угрозы в информационной и духовной сфере начинают осознаваться российским обществом. Принятие нового Федерального Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» в 1997 году одной из своих целей предполагало введение некоторых ограничений на деятельность зарубежных религиозных организаций и пресечение экстремистских и иных противоправных действий. Однако, как показало прошедшее время, эти задачи оказались нерешенными. Сегодня в нашей стране понимание происходящих процессов стало в достаточной мере полным и адекватным. Одним из подтверждений этого стало появление в последние годы значительного количества научных исследований в области религиозно-политического экстремизма. В целом, выводы специалистов схожи. Проблему необходимо решать на законодательном уровне, используя силовые ресурсы. Безусловно, крайние проявления религиозно-политического экстремизма в форме терроризма, прямого захвата власти, насилия необходимо преодолевать силовыми методами. Не менее важно всемерно содействовать дальнейшему совершенствованию законодательства в рассматриваемой сфере. Постоянные и регулярные проверки деятельности зарегистрированных религиозных организаций, мониторинг реальной религиозной ситуации, своевременное выявление очагов напряженности - все это требуется для выявления и своевременного предотвращения угроз безопасности в духовной сфере. Жесткая и последовательная политика центра по преодолению сепаратистских тенденций в региональной политике, постоянный контроль над деятельностью организаций, называющих себя религиозными или общественными, пресечение в зародыше элементов экстремистской деятельности -первый, но не единственный шаг в решении рассматриваемой проблемы. С нашей точки зрения, все же не стоит переоценивать силовые и законодательные меры в вопросах борьбы с рассматриваемым типом угроз национальной безопасности.
Следующим шагом должна стать опора на лучших представителей и носителей традиционных форм духовности на местах, восстановление и укрепление национальной культуры и образования. Крайне важно и преодоление угроз информационного характера. Продуманная и целенаправленная государственная политика в информационной сфере, прежде всего в средствах массовой информации, должна содействовать восстановлению исторической памяти, возрождать ослабленное национальное самосознание, пропагандировать идеалы традиционной морали и нравственности.
Раздробленность, атомизация, индивидуализация общества должна преодолеваться обратным движением объединения нации на основе исторически сложившихся ценностей и традиций. Необходима интеграция различных уровней - от формирования молодежных, военизированных патриотических объединений, до восстановления широкой сети бесплатных объединений спортивного, гуманитарного, культурно - просветительского характера.
Широкая пропаганда традиционного духовного наследия должна сопровождаться доступной и правдивой информацией об истинном характере объединений религиозно-политического экстремизма, их деструктивной сущности, механизмах манипуляции сознанием и ущербе, наносимом последователям этих организаций.
Последовательное развертывание системы воспитания и образования, опирающегося на исконные морально-нравственные императивы, формирование солидарности народов единой и великой России, обращение к славным историческим традициям, патриотизм -все это должно войти в повседневное бытие народов России.



СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

НОРМАТИВНО-ПРАВОВЫЕ АКТЫ


1. Конституция Российской Федерации. - М.: Юридическая литература, 1993.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации. - М.: Норма, 2000.
3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации. М.: Норма, 2000.
4. Федеральный закон от 25 июля 2002 г.№ 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности". Ст. 1-7.
5. Федеральный закон от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ "О свободе
совести и о религиозных объединениях" (с изменениями от 26 марта 2000 г., 21 марта 2002 г., 25 июля 2002 г.). Ст. 2-4, 12.
6. Федеральный закон Российской Федерации от 19 мая 1995 г. № 82-ФЗ "Об общественных объединениях» // Собрание законодательства РФ 1995. № 21. Ст. 1930.
7. Федеральный закон Российской Федерации от 25 июля 1998 г.
№ 130-ФЗ "О борьбе с терроризмом" (ред. 2000 г.) // Собрание законодательства РФ 1998. № 31. Ст. 3808.
8. Закон Российской Федерации «О безопасности» // Безопасность России. - 4.1.-М., 1998.
9. Федеральный закон от 11 июля 2001 г. № 95-ФЗ "О политических партиях" (с изменениями от 21 марта, 25 июля 2002 г.).
10. Закон Республики Дагестан от 16 сентября 1999 г. "О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан".




11. Закон Республики Дагестан «О свободе совести, свободе вероисповедания и религиозных организациях», - Махачкала.: Дагестанская Правда, 1999, 24 июня. - С.З.
12. Указ Президента Российской Федерации от 23 марта 1995 г.
№310 "О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации" // Собрание законодательства РФ 1995. № 13. Ст. 1127
13. Указ Президента Российской Федерации от 10 января 2000 г. № 24 "О Концепции национальной безопасности Российской Федерации" // Собрание законодательства РФ 2000. № 2. Ст. 170.
14. Указ Президента Российской Федерации от 30 июня 2003 г. № 715 «О дополнительных мерах по борьбе с терроризмом на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации».
15. Постановление Правительства Российской Федерации от 6
августа 2000 г. № 600 "О Национальном плане Российской Федерации по реализации Межгосударственной программы совместных мер борьбы с преступностью на период с 2000 до 20003 года" (ред. 2000 г.) // Собрание законодательства РФ 2000 № 27. Ст. 2574.
16. Решение о проекте Решения о Программе государств -участников Содружества Независимых Государств по борьбе с международным терроризмом и иными проявлениями экстремизма на период до 2003 года (Москва, 21 июня 2000 г.)










17. Послание Президента РФ Федеральному Собранию //.
Независимая газета, 25 мая. 2003 г.
18. Основные направления государственной национальной
политики
Российской федерации на Северном Кавказе / Материалы
Северо-Кавказского межнационального совещания,
Ессентуки, 29 января 1999 г./.- М.: «Славянский диалог»,
1999.-125 с.

НАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Абдулатипов Р.Г., Михайлов В.А., Чичановский А.А.. Национальная политика Российской Федерации: от концепции к реализации. - М., 1997. -110с.
2. Абдулатипов Р.Г. Судьбы ислама в России. — М.: Мысль, 2002. -317с. Абазов Р., Василивецкий А., Пономарев В. (под редакцией А. Верховского). Ислам и политическая борьба в странах СНГ. -М.: Панорама, 1992.
3. Авдеев Ю.И. Терроризм как социально-политическое явление II Современный терроризм: состояние и перспективы. - М.: Эдиториал УРСС, 2000.-С.36-54.
4. Авксентьев В. А. Проблемы формирования нового образ* неконфликтных этнических отношений в Северо-Кавказской регионе // Этнические проблемы современности. Ставрополь 1999. Вып. 5.
5. АвциноваГ.И. Политический радикализм в России концептуальные подходы к понятию и пути нейтрализации У Вестник Московского университета.- Серия 12. Полит, науки. 1995.-№3.-С.47-



6. Акаев В.Х. Ислам и политика (На материалах современной Чечни) /Ислам и политика на Северном Кавказе. Сборник научных статей. -Ростов-на-Дону.: СКНЦВШ, 2001.
7. Акаев В.Х. «Северокавказский ваххабизм» как вид исламского радикализма//Наука о Кавказе: проблемы и перспективы: Материалы 1 съезда ученых-кавказоведов (27-28 авг. 1999 г.). -Ростов-на-Дону: Изд-во СКАГС, 2000.
8. Акаев В.Х., Магомедов С.С. Суфийские братства в Чечне, их взаимоотношения и участие в современной общественно-политической жизни // Научная мысль Кавказа. -1996. -№3.
9. Акуев В.А. Политический экстремизм. - М.: РАГС, 1995. -32с.
10. Арестов В.Н. Религиозный экстремизм: содержание, причины и формы проявления. Харьков, 1987. -147с.
11. Арухов З.С. Экстремизм в современном исламе. - Махачкала, 1999.-162 с.
12. Арухов З.С. Вооруженные конфликты на Северном Кавказе в свете теории и практики джихада // Сборник Ислам и политика на Северном Кавказе. - Ростов-на-Дону.: СККУ ВШ, 2001. - С. 115-142;
13. Арухов З.С. Экстремизм в современном исламе. - Махачкала: Агентство «Кавказ», 1999.
14. Афанасьев Н.Н. Идеология терроризма // Социально-гуманитарные знания. -2001. -№1. -С. 224-235.
15. Бажан Т.А.Оппозиционная религиозность. Красноярск, 2000;
16. Балагушкин Е.Г. Критика современных нетрадиционных религий: истоки, сущность, влияние на молодежь Запада. М., 1983; -250с.
17. Баришполец В.А., Манилов В.Л., ПирумовВ.С. Основы национальной безопасности России. - М., 1998. -89 с.
18. Басалай А. Опасность: национальный экстремизм // Диалог. 1999. -№10.-С.78-81.

19. Боров А.Х., Думанов Х.М., Кажаров В.Х. Современная государственность Кабардино-Балкарии: истоки, пути становления, проблемы. Нальчик, 1999.
20. БейдинаТ.Г. Прогнозирование социально-политических рисков региона (на примере Читинской области) // Управление риском. 2002. -№3. -С.3-5.
21. Белоусова А.С. Социально-политические конфликты в условиях переходного состояния российского общества: Дис. ...канд. соц. наук. - Волгоград, 1999. -183 с.
22. Бибикова О.И. Наступление исламского экстремизма // Азия и Африка сегодня. .-2000.- №2.- С. 15-21.
23. Бондаревский В.П. Политический экстремизм // Социально-политическое взаимодействие на территории России: механизмы, трансформации, регулирование. - М., 1999.
24. Бобровников В. Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право, насилие. - М.: Вост.лит., 2002. - 368 с.
25. Буркин А.И., Возжеников А.В., Синеок Н.В. Национальная безопасность России. М., РАГС, 2005. - 515с.
26. Верховский А.Н., Прибыловский В.В., Михайловский Е.В. Национализм и ксенофобия в российском обществе. М. 1998.-236с.
27. Верховский А.К., ПаппА.В., Крибыловский В.Н. Политический экстремизм в России. - М.: Институт Экспериментальной социологии, 1996. - 150с.
28. Власов В.И.Экстремизм: сущность, виды, профилактика, М. РАГС, 2002..- 146с.
29. Возженников А.В. Национальная безопасность: теория, политика стратегия. - М., 2000. - 230с.




30. Возженников А.В., Прохожев А.А. Государственное управление и национальная безопасность России: Учеб. пособие для аспирантов и слушателей академии. - М.: РАГС, 1999. - 132 с.
31. Воронов И.В. Основы политико-правового ограничения социально-политического экстремизма как угрозы национальной безопасности РФ: Автореферат диссертации на соискан. уч. степени канд. полит, наук. - М.: РАГС, 2003.- 24 с.
32. Волков Ю.Г. Политическое состояние общества Юга России в постперестроечное время: состояние, перспективы, ожидания // Проблемы этнополитики и политологии. Ростов-на-Дону, 2000.
33. ГаджиевК.С. Тоталитаризм как феномен XX века // Вопросы Философии. 1992. -№2. -С.3-25.
34. ГаджиевК.С. Геополитика Кавказа. - М.: Международные отношения, 2001. - 464 с.
35. Герейханов Г.П. Религиозная ситуация на Северном Кавказе и ее учет в управленческой деятельности органов и войск ФПС РФ: Дис. на соискание уч.степени канд.филос.наук. - М.: Академия ФПС РФ, 2000.-180 с.
36. Григорьева Л.И. Религии «Нового века» и современное государство Красноярск, 2000.- 492с.
37. Григорьева Л.И. Красноярск.: 2000; Григорьева Л.И. Новые религиозные движения и государство в современной России. // Законодательство о свободе совести и правоприменительная практика в сфере его действия. Материалы семинаров. М.: Институт религии и права. М.: 2001.-365с
38. Гуревич П.С. Нетрадиционные религии в странах Запада и их влияние на молодежь. М., 1985.-268с.
39. Гусейнова Н.А. Северокавказский регион: 90-е годы. М., ИСПИ РАН, 2001. С. 23.
40. Дворкин А.Л. Сектоведение. Нижний Новгород, 2002.- 815с.

41. Дементьев. И.В. Феномен политического терроризма: концептуальный аспект // Социологические исследования. -1991.-№11-С. 47-52.
42. Дельмаев Х.В. Сущность и социальная роль исламской концепции джихада. Критический философско-социологический анализ: Диссертация канд. филос. наук. - М.: ВПА, 1987. 160 с.
43. Добаев И.П. Исламский радикализм в международной политике. -Ростов-на-Дону: Ростиздат, 2000.-247с.
44. Добаев И.П. Исламский радикализм в контексте проблемы военно-политической безопасности на Северном Кавказе // Научная мысль Кавказа. -1999. ~№1.
45. Добаев И.П. Традиционализм и радикализм в современном исламе на Северном Кавказе//Сборник Ислам и политика на Северном Кавказе. - Ростов-на-Дону.: СККУ ВШ, 2001. - С.142-145;
46. Дубовой Л.М. Психологические проблемы профилактики экстремизма в российском обществе: Сб. материалов. Всерос науч.-практ. конф. / Под ред. Л.М. Дубового, 2002. - С.3-15.
47. Емельянова Н. Ислам и культурная традиция в Центрально-Северном Кавказе. / Мусульмане изменяющейся России. - М.: «Росспэн», 2002. - 335 с.
48. Жданов Н.В., Игнатенко А.А. Ислам на пороге XXI века. - М. 1989. -187с.
49. Журавский А.В, Религиозный экстремизм: реальность ИЛР фикция? / http: /www.religare.ru/article2080.htm ;
50. Журавский А.В. Религиозный экстремизм и фундаментализм проблемы дефиниций //http /www.religare.ru/article2269.htm;
51. Журавский А.В. Религиозный экстремизм в конфликте интерпретаций. Информационно-аналитический центр «Сова» 29.10.2003;

52 Залужный А.Г. Современные проблемы противодействия экстремистской деятельности в сфере государственно-конфессиональных и межконфессиональных отношений // Правовые проблемы государственно-конфессиональных отношений в современной России, М., 2004.- 242с.
53. Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. - М., 1996. -127с.
54. Зубаревич Н. Взаимодействие России с южными соседями: проблемы и перспективы. // Что хотят регионы России? М, Гендальф, 1999.-С.51.
55. Иванов В.Н. Источники социальных угроз и нестабильности // Социальная безопасность государства, общества, личности: состояние проблемы, перспективы. - М. 1996. - С. 106-109.
56. Идрис Абдуллах. Ваххабизм: история проблемы/Мусульмане. -2000. -№1(4).
57. Ильин. И.В. О терроре — и терроризме (природа, сущность причины, проявления) // Информационный сборниь «Безопасность». - 2001. - № 7-12. - С.312-342.
58. Игнатенко А.А. Самоопределение исламского мира //Ислам к политика.- М., 2001. - С.20-28.
59. Изложение начал мусульманского законоведения./Автор Н.Торнау. Санкт-Петербург, 1850.- М.: МНТПО «Адир» репринтное издание, 1991.- 622 с.
60. Казанцев В.Г. Социальная и этнополитическая ситуация в Южном регионе России. Ростов-на-Дону. 2000. - 342с.
61. Капустин Н.С. Религиозный фактор в социокультурных процессах на Северном Кавказе // Наука о Кавказе: проблемы и перспективы Материалы 1 Съезда ученых-кавказоведов (27-28 авг. 1999 г.). -Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2000.
62. Каратаева Е.Н. // Политический терроризм: теория и практика Дис. .. .канд. наук М.: Военный университет, 2000.-180с.



63. Катанджян Г.С. Этнополитология консенсуса-конфликта: цивилизационные проблемы теории и практики. - М.: Луч, 1992. -184с.
64. Кудрявцев А.И. Проблемы религиозного экстремизма на Северном Кавказе // Центральная Азия и Кавказ. - 2000, №3,(9);
65. Кудрявцев А. Проблемы правового противодействия экстремистским проявлениям в деятельности религиозных объединений//Сб. материалов конференции «Свобода совести в России : исторический и современный аспекты» М., 2005;
66. Курбанов Г. М. Религия и политика террора. - Махачкала.: Народы Дагестана, 2002. - С. 110.
67. Керимов Г. Шариат. Закон жизни мусульман. - М.: Леном, 1999. -303с.
68. Комаровский B.C. Политический конфликт и политические ценности: сравнительный анализ // Политическая теория: тенденции и проблемы: Сб. ст.. Вып. 2.-М, 1994. -С.54-59.
69. Козырев Г.И. Конфликтология. Конфликты в социально-педагогическом процессе // Социально-гуманитарные знания. -2000. - №2.-С. 120-134.
70. Кононов А.И. Взаимосвязь организованной преступности и терроризма // Организованная преступность: Сб. ст. М., 1993. -С.79-86.
71. Краснов М.П. Политический экстремизм - угроза государственности // Российская Юстиция. -1999. -№ 4 -С.22-28.
72. Крывельская Н.В. Религиозная экспансия против России. М, 1999. -230с.
73. Крывельская Н.В. Секта: угроза и поиск защиты. М, Благовест, 1999. -.268с.



74. Кудрина Н.Н. Политический терроризм: сущность, формы
проявления, методы противодействия: Дис.....канд. полит, наук /
СПб., 2000.-211с.
75. Кудрявцев А.В. Ислам и ближневосточный конфликт / Доктрина джихада в идеологии и политике. Дис...канд. ист. наук.- М/. ИВАН СССР, 1984;
76. Кудрявцев А.В. Политический аспект современных концепций джихада/Ислам в современной политике стран Востока.-М.:Наука, 1986.-С.103-112;
77. Кудрявцев А. Проблемы религиозного экстремизма на Северном Кавказе/Центральная Азия и Кавказ. -2000. -№ 3 (9).
78. Курбанов Г.М. Религия и политика террора. - Махачкала: народы Дагестана, 2002;
79. ЛабунецМ. И. Политический экстремизм: этнонациональная регионализация: Автореф. дис. ... канд. полит, наук. - Рост. юрид. ин-т МВД РФ, 2002. - 24с.
80. Лапаева В.В. Роль права в борьбе с политическим экстремизмом // Законодательство и экономика .-1998. -№ 6. - С.8-15.
81. Левшуков Р.А. Религиозный экстремизм в Карачаево-Черкесской республике/УСборник Ислам и политика на Северном Кавказе. -Ростов-на-Дону.: СККУ ВШ, 2001. - С.95-100;
82. ЛопаткинР.А. Экстремизм религиозный // Политическая энциклопедия. - Т.2. -М.: Мысль, 1999. -С.637-638.
83. Майдыков А.Ф., Козлов В.Б. Место и роль ОВД в предупреждение и пресечении криминальных проявлений политического экстремизма. - М., 1996. -45с.
84. Макаров Д. Радикальный исламизм на Северном Кавказе Дагестан и Чечня // Конфликт - Диалог — Сотрудничестве (Этнополитическая ситуация на Северном Кавказе). - М.: Изд-во
MOO «Центр стратегических и политических исследований», 1999. -№1.

85. Манацков И.В. Политический терроризм: сущность, формы проявления, методы противодействия: Дис. ...канд. полит. наук.-СПб., 2000. - 211с.
86. Мартыненко Б.К. Политический терроризм: понятие, признаки, классификация // Северо-Кавказский юридический вестник. - 1999.
-№ 1.-С.64-79.
87. Малашенко А.В. Исламское возрождение в современной России. -М.: Московский центр Карнеги, 1998. - 222с.
88. Мельков С. Исламский фактор и военная политика России. - М.: ВУ, 2001.-301с.
89. Межнациональные конфликты: место и роль органов внутренних дел в межнациональных конфликтах. // Материалы науч.-практ. конф.- М.: Академия МВД РФ, 1992. -163с.
90. Межрелигиозный мир и согласие как условие мирного будущего народов Северного Кавказа / Материалы международной конференции. Пятигорск, 18-19 февраля 1989 г., Москва, 26 февраля 1998. - М.: РАГС, 1999. - 91 с.
91. Международный терроризм и право. Реферативный сборник. / РАН. ИНИОН. Центр социал.науч.-информ.исслед. Отд.правоведения; Рекол.: Пивоваров Ю.С. (отв.ред.) и др. - М., 2002.-147 с.
92. Митрошенков О.А. Политология. Тоталитаризм - политический феномен XX. века // Социально-гуманитарные знания . -1999. — №1.-С.84-102.
93. Малышева Д.Б. Религиозный фактор в вооружённых конфликтах современности: Развивающиеся страны Азии и Африки в 70-80 годы / АН СССР, Институт мир. экономики и межд. отношений.-М.: Наука, 1991;


94. Милованов Ю.Е. «Анклавизация» территорий Северо-Кавказского региона: содержание процесса и проблемы исследования//Насилие в современной России: Тез. докл. науч. конф. - Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 1999.
95. Моренов И.С. Национальные интересы России на Северном Кавказе: исторический опыт и современная практика обеспечения (политологический анализ): Диссертация на соискание уч. степени канд.полит.наук. - М.: МЭПИ, 2003. - С.158-159.
96. Москвин Л.Б. Идеи культуры мира — важный фактор ненасилия и политической стабильности // Вестник Московского университета серия №12 Политические науки.-2000. -№3. -С.21-37. Мусульмане изменяющейся России. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2002. - 336 с.
97. Мохаммад Хатами. Ислам, диалог и гражданское общество. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001. -240 с.
98. Мусульманские страны у границ СНГ. - М.: Институт востоковедения РАН, изд-во «Крафт+», 2002. - 336 с.
99. НаумецА.Б. Влияние религиозного фактора на возникновение политического экстремизма и терроризма // Современный Терроризм: состояние и перспективы. - М.: Эдиториал УРСС 2000. -С.133-138.
100. Неокульты. «Новые религии века», Минск, 2002. -238с.
101. Никитенко Е., Пиков Н., Шиловский С. Дуга нестабильности // Независимая газета. -1996. -4 дек.
102. Никулина И.В.Терроризм религиозный и политический: // //http :/www.unn.ru/ras/fl 4/k2/students/hopes/l 3 .htm.
103. Нуруллаев А.А.Религиозно — политический экстремизм: понятие, сущность, пути преодоления//в сб. «Десять лет на пути к свободе совести. Проблемы реализации конституционного права на свободу совести и деятельность религиозных объединений». М., Институт религии и права, 2002. -С.56 -60.
104. Общая теория безопасности: актуальные методологические и социально-политические проблемы: Учеб. пос. - М.: ВАГШ, 1994. -160с.
105. Организованный политический экстремизм// Российский монитор. Выпуск №7. -1996. -29-43с.
106. Основы национальных и федеративных отношений // под ред. Р.Г. Абдулатипова. - М.:РАГС, 2001 -344с.
107. Паин Э.Асоциальная природа экстремизма и терроризма. // Общественные науки и современность, 2002, №4.
108. Политический экстремизм в России. М.: Инф.И.Ц. Панорама, 1996. - 96с.
109. Политический экстремизм в Российской Федерации и конституционные меры борьбы с ним: Материалы науч.-практ. конф./М, 1998.-151с.
110. Понкин И.В. Возбуждение религиозной вражды: правовой анализ. Дисс.канд., полит. Наук, М., 2002.-160с.
111. Понкин И.В.(И.Куликов) Новые религиозные организации России деструктивного, оккультного и неоязыческого характера. Белгород, 1999; Кураев А. Уроки сектоведения, М., 2003.- 447с.
112. Проблемы безопасности и устойчивость социально-политического развития общества. - М.: ИСПИ РАН, 1994. -70с.
113. Проблемы внутренней безопасности России в 21 веке: Материалы науч.-практ. конф. / Отв. ред. В.А. Возжеников. - М.: ЭДАС-ПАК, 2001.-355с.
114. Противодействие политическому экстремизму: теория и судебно-следственная практика // Российская юстиция. - 2000. - № 1.-С. 11-14.

115. Прохожев А.А. Человек и общество: законы социального развития и безопасности. -М.: РАГС, 2002. -180с.
116. Романов Н. А. Политический экстремизм как угроза безопасности страны: Дис. ...док. полит, наук -М.: ИСПИ РАН, 1997.-395с.
117. Сагадеев А. Джихад // Наука и религия. - 1986, №6.-С. 18-20;
118. Сазонов И.А. Политический экстремизм и проблема его категориального осмысления // Вестник Московского Университета.-Серия №12. Политические науки. - 2000. -№ 2. -С.101-112.
119. Сажин В.И., Телякавов М.П. Экстремизм, как объект политологического исследования. — М.: Пограничная академия ФСБ РФ, 2003.-312с.
120. СердюковаН.В. Региональная безопасность и предупреждение локальных конфликтов в новой геополитической конфигурации России: Реальность и перспективы // Информационно-аналитический бюллетень клуба «Реалисты» 1996. -С.82-90.
121. Серебряников В.В. Социальные угрозы и безопасность России// Социальная и социально-политическая ситуация в России: анализ и прогноз. - М.: ИСПИ РАН, 1994. -326с.
122. Смульский СВ. Теоретико-методологические проблемы управления конфликтами в международных системах: Дис. ...док. полит, наук. - М., 1997.- 350с.
123. Соловьев А.Б. Политический экстремизм в современной России, середина 1980-х - 1990-е годы: Дис. ...канд. полит, наук -Н. Новгород, 1998.-181с.
124. Социальная модернизация в России. Материалы научн-практ. конф. - М.: РАН, 2002.-209с.




125. Социально-политические конфликты в Российском обществе: Проблемы урегулирования. «Круглый стол» // Социологические исследования. -1999. -№3. - С.64-78.
126. Тоталитарные секты - угроза XX века. Сборник материалов научно-практической конференции. Нижний Новгород, 2004.-280с.
127. Терроризм, роль и место органов безопасности России в борьбе с ним: материалы науч.-практ. конф. -М: Академия МБ, 1992. - 99с.
128. Тожиддинов Т. «Концепция джихада» и исламская политическая терминология // Современный ислам: проблемы политики и идеологии.Вып.З.Часть2/ДСП/ -М.: Наука, 1985.-С.102-110;
129. Трофимчук Н.А., Свищев. Экспансия. Челябинск, 2002. -
130. Тегин Ю.А. Идеологическая концепция Ассоциации «Братьев-мусульман» как орудие реакции / критический анализ. Дис....канд. филос. наук. - М.:ВПА, 1983. - 172с;
131. Тишков В.А. Политическая антропология. - Москва-Омск., 2001.-453с.
132. Тишков В., Беляева Е., Марченко Г. Чеченский кризис // Генеральный проект "Россия в третьем тысячелетии". М., 1995. С.7.
133. Фактор этноконфессиональной самобытности в постсоветском обществе. Под ред. Марты Брилл Олкотт и Алексея Малашенко. - М.: Московский Центр Карнеги, 1998.- 39с.
134. Философия политики. Законы и закономерности политического процесса. - Книга №2. - М.: Луч, 1993. -175с.
135. Ханбабаев К.М. Ваххабизм в Дагестане // Сборник Ислам и политика на Северном Кавказе. - Ростов-на-Дону.: СККУ ВШ, 2ОО1.-С.32-47;и др.


136. Хоперская Л.Л. Этнополитические процессы на Северном Кавказе. Ростов-на-Дону. 1997.-265с.
137. Хатами М. Ислам, диалог и гражданское общество. - М.: «Российская политическая энциклопедия», 2001. - С. 10.
138. Хвыля-Олинтер А.И. Организованная преступность и деструктивные религиозные секты // Известия методического центра профессионального образования о координации научных исследований. - М.:1997. -№1.,
139. Черноус В.В. Россия и народы Северного Кавказа: проблемы культурно-цивилизационного диалога // Научная мысль Кавказа. 1999. №3.
140. Шаравин А.А Терроризм и политический экстремизм: вызовы и поиски адекватных ответов: Сб. ст. Ин-т полит, и воен. анализа / Под. ред. А.А. Шаравина, СМ. Маркедонова. 2002.
141. Шаракшанэ С. Ислам и политический экстремизм // Религия и право. - 1999. - № 4-5-С.26-27.
142. Шахов М.Н. Теоретические проблемы современного терроризма. - М.:ИБПИТ, 2003. - 280 с.
143. ЭпштейнВ.А. Политический терроризм как феномен современного общества: Дис. ...канд. политич. наук. - Казань, 2002.-157с.
144. Юсупов М. Ислам в социально-политической жизни Чечни // Центральная Азия и Кавказ. 2000.№2 (8).
145. Яновский Р.Г. Духовно-нравственная безопасность России // Социологические исследования. -1995. -№2. -С.41-47.
146. Ярлыкапов А.А. Проблема религиозно мотивированного экстремизма/Zhttp //i-r-p.ru/page/stream-exchange/index-5960.html




Приложение 1.
Религиозные организации, официально зарегистрированные на территории ЮФО

Русская православная церковь (РПЦ) 1131
Ислам 883
Евангельские христиане-баптисты 231
Христиане веры евангельскои-пятидесятники 166
Адвентисты седьмого дня 126
Свидетели Иеговы 118
Евангельские христиане 90
Буддизм 48
Римско-католическая церковь 43
Иудаизм ; 28
Старообрядцы 24
Армянская апостольская церковь 24
Лютеране 14
Сознание Кришны (вайшнавы) 13
Русская православная церковь за границей 11
Российская православная свободная церковь 11
Евангелическо-лютеранская церковь 11
Молокане 10
Неденоминированные христианские церкви 9
Новоапостольская церковь 7
Методистская церковь 6
Церковь полного Евангелия 5
Церковь Иисуса Христа святых последних дней (мормоны) 5
Церковь Божьей матери Державная 4
Церковь Последнего завета 4
Истинно-православная церковь 3
Евангельские христиане в духе апостолов 3
Харизматические церкви 3
Пресвитерианская церковь 2
Армия Спасения 2
Вера Бахай 2
Ассирийская церковь 2
Российская православная автономная церковь 1



Приложение 2.
Ваххабитские группы на территории Дагестана.

По данным правоохранительных органов Республики Дагестан, количество приверженцев религиозно-экстремистского течения ваххабизм в РД составляло в 2000 г. - 2538 человек, в 2002 г. - 864 человек, в 2003 г. - 957 человек, в 2004 г. - 1004 человек.
По данным правоохранительных органов на начало июля 2005 г. количество приверженцев ваххабизма в Республике Дагестан составляет 988 чел., из них в городах - 332 чел. и в сельской местности - 656 чел. Больше всего ваххабитов проживают в таких городах, как Махачкала - всего 126 чел., (Ленинский район - 55 чел., Советский район - 36 чел., Кировский район - 35 чел.), Хасавюрт - 90 чел., Буйнакск - 56 чел., меньше всего ваххабитов в городах Каспийск - 12 чел., Южно-Сухокумск - 11 чел., Дербент - 11 чел., Кизилюрт - 9 чел., Избербаш - 6 чел., Кизляр - 7 чел., Дагестанские огни - 4 чел.
Наибольшее количество ваххабитов проживают в северном и западном регионах республики в таких районах, как Буйнакский - 117 чел., Кизилюртовский - 95 чел., Гунибский - 69 чел., Хасавюртовский - 64 чел., Карабудахкентский - 32 чел., Дербентский - 29 чел., Кумторкалинский - 25 чел., Ахтынский - 25 чел., Кизлярский - 22 чел., Цумадинский - 21 чел., Новолакский - 19 чел., Бабаюртовский - 19 чел., Тарумовский - 18 чел., Унцукульский - 17 чел., Ботлихский - 15 чел.
Сравнительно небольшое количество ваххабитов проживают в таких районах, как Магарамкентский - 10 чел., Лакский - 9 чел., Казбековский - 8 чел., Сулейман-Стальский - 8 чел., Курахский - 7 чел., Ахвахский - 7 чел., Чародинский - 7 чел., Хунзахский - 6 чел., Гергебильский - 6 чел., Гумбетовский - 6 чел., Кулинский - 5 чел., Левашинский - 3 чел., Акушинский-2чел., Агульский-2чел., Ногайский-2чел.
В республике имеются 11 районов, где нет приверженцев ваххабизма. Это такие районы, как Дахадаевский, Докузпаринский, Каякентский, Кайтагский, Сергокалинский, Рутульский, Табасаранский, Тляратинский, Хивский, Шамильский, Цунтинский.





Приложение 3.
«О реализации политико-идеологических установок национально-патриотических сил по национальному вопросу»

Конференция национально - патриотических сил в ЮФО ( г. Владикавказ, 27-28 мая 2006 г.).
Резолюция Общероссийского общественного движения «Национально-патриотические силы Российской Федерации»
«О реализации политико-идеологических установок национально-патриотических сил по национальному вопросу».
Национально-патриотические силы РФ, выражая озабоченность ситуацией в национальных отношениях, нарастанием проявлений политического, религиозного, этнического, племенного экстремизма, атаками международного терроризма на территории Российской Федерации, повлекшими за собой огромные человеческие жертвы, считает необходимым осуществить следующее:
- поддерживать и разъяснять политические установки Президента Российской Федерации по совершенствованию политической системы страны, по вопросам национальной политики и национально-государственного строительства, а также выдвигаемые им меры по противодействию терроризму, обеспечению безопасности граждан и укреплению национальной безопасности страны;
- считать первоочередной задачей национально-патриотических сил объединение всех патриотических и прогрессивных сил, создание единого фронта борьбы с агрессией бандитизма, терроризма и сепаратизма, способствовать пресечению попыток создания зон межнациональных Конфликтов, подрыва государственного единства и территориальной Целостности Российской Федерации, в первую очередь в ЮФО;
- инициировать с помощью депутатов Госдумы принятие законодательных актов, направленных на отмену моратория на смертную казнь и ужесточение мер уголовного наказания террористов и их пособников (сообщников, укрывателей);
- разработать и внести на рассмотрение органов государственной власти ЮФО предложение по созданию механизма взаимодействия патриотически настроенных политических сил с правоохранительными органами по вопросам поддержания общественного порядка и преодоления сепаратистских тенденций;
- в рамках своих возможностей противодействовать попыткам иностранных государств и их местной агентуры использовать этническое, культурное, религиозное многообразие Северного Кавказа для вмешательства во внутренние дела Российской Федерации; добиваться обеспечения конституционных прав и свобод' человека и гражданина, равноправия всех народов независимо от их численности, национальной принадлежности, религии, культуры и языка;
- активно участвовать в формировании национальных отношений, формировании в стране атмосферы общественного согласия. Одновременно вести решительную борьбу с проявлениями экстремизма, попытками возбуждения социальной, религиозной, национальной розни;
- предложить правительству Российской Федерации собственную федеральную целевую программу социально-экономического развития Северо-Кавказского региона; в целях создания рабочих мест, на базе предложений с мест, создать «Объединение предпринимательских структур национально-патриотической ориентации»;
- подготовить и провести до конца текущего года общественные слушания с участием представителей общественных организаций субъектов ЮФО на тему «Национальная политика России: сущность, содержание, основные направления и способы реализации». Подписать «Хартию национального согласия»;
- внести через депутатов Госдумы законопроекты, предусматривающие: утверждение основ национальной политики, исходя из полного равенства прав граждан, единства государственных систем управления, единства государственной образовательной системы, реализации культурных ценностей коренных народов России через общины коренных народов, центры их компактного расселения, а не через навязывание программ национального развитие бюрократическими органами; формирование Реестра коренных народов России - перечня народов, связанных с Россией культурно и исторически и отличающихся этим качеством от других народов планеты; конкретизацию статуса зарубежного соотечественника как гражданина Российской Федерации, постоянно проживающего за рубежом, лица без гражданства или иностранного гражданина, который связан с коренными народами родовыми и культурными связями; признание безусловного права зарубежных соотечественников на репатриацию в Россию и получение российского гражданства; укрепление основ российской государственности, исходя из принципа, что в России должен быть один президент, один парламент и одно правительство, региональные руководители и региональные органы власти должны иметь иные наименования, законодательные собрания и штат административных органов должны быть компактными численно и скромными в затратах; обеспечение условий для воссоединения с Россией непризнанных государств, образовавшихся после разрушения СССР, а в перспективе — и воссоединения с бывшими союзными республиками; рассмотрение в судах дел о террористической деятельности и организации торговли наркотиками на территории России без участия суда присяжных.
Северный Кавказ как наиболее сложный и проблемный регион Российской Федерации требует повышенного внимания к себе со стороны федерального центра. Необходимо при формировании кавказской политики иметь в виду проблемы разделенных народов (осетин, русских, лезгин и др.); срочно решить сложные социально-экономические проблемы, связанные с малоземельем, ростом безработицы, избытком трудовых ресурсов; установить мораторий на пересмотр спорных границ (между осетинами и ингушами, ингушами и чеченцами, чеченцами и дагестанцами и т.д.). Конституции республик Северного Кавказа, как и других республик страны, должны соответствовать Конституции Российской Федерации, обеспечить государственную безопасность России и законность на всей территории Северного Кавказа, расформировать и разоружить все бандгруппы, криминальные структуры, религиозно-экстремистские организации, разработать программу легализации экономической деятельности, обеспечить финансовую прозрачность использования средств федерального центра.





Приложение №4
(печатается в авторской редакции)

ЭКОПОСЕЛЕНИЕ ЕДИНСТВО
(Ростов - на - Дону)

Весной 2006 года силами членов организации "Явь" и жителей экопоселения "Единство" http://neW"life.newmaiLru/sotros/edinstvo,htm начато строительство малозатратного саманно-набивного 8-стенного ОБЩЕГО ДОМА.
Рассмотрев множество вариантов, мы остановились на проекте одного из членов "Яви", по которому он своими руками уже построил себе дом 11 лет назад.
По его технологии можно построить утеплённый зимний дом с подвалом без каменного фундамента (используются деревянные опорные стойки и "глиняный замок"). В результате значительно удешевляется строительство, а кроме того, такое сооружение не считается капитальным зданием и не требует оформления большого количества документов, как обычный жилой дом.
Дом имеет форму правильного восьмиугольника и общую площадь около 50 кв. м. Планируется сделать один этаж и подвал под всем домом.
Если строить своими силами, то стоимость всего дома получается всего 20 30 тыс. рублей. За 50 кв. метров - совсем немного.
Предназначение общего дома в том, чтобы дать приют жителям поселения, которые ещё своего жилья не построили, а так же гостям поселения. Кроме того, там мы сможем собираться вечерами и в инвентарь.
Приглашаем всех желающих на практике обучиться строительству малозатратных домов по нашей технологии. Мы не берём плату за обучение -достаточно Вашего посильного участия в нашем общинном строительстве.
Заезд участников строительного практикума планируется каждую субботу утром. О времени и месте сбора, путях проезда сообщим желающим участвовать. Размещение - в палатках вблизи стройплощадки.
Сейчас начато разрытие котлована под общий дом. О достигнутых этапах строительства мы будем регулярно сообщать в новостях "Яви".
Экопоселение создаётся на заброшенных участках садоводческого товарищества "Единство" Кагальницкого района Ростовской области. Есть возможность расширения на соседние садоводческие товарищества. В настоящее время более 50 семей ростовчан взяли здесь участки от 0,8 до 1,2 га.
В апреле 2006 года на общем участке экопоселения начато строительство общего дома.
Здесь хорошие чернозёмные земли бывшего совхоза им. Вильямса, переданные в начале 90-х садоводческим товариществам. Впоследствии многие из садоводов побросали свои участки, не платили членские взносы, некоторые и вовсе "исчезли". Таким образом, на территории садоводств освободилось много земли.
Земля принадлежит на праве бессрочного пользования садоводческому товариществу как юридическому лицу. Вступивший в члены с/т имеет возможность переоформить при желании один или все участки в свою собственность.
Если вы проживаете далеко от Ростовской области, имейте в виду, что:
1. Приехавшие без нашего приглашения вопрос с размещением в Ростове-на-Дону решают сами. Мы лишь можем подсказать, где и как, если Вы заранее сообщите нам о своём приезде. Члены «Яви» могут, но вовсе не обязаны принимать у себя дома гостей из дальних мест. Зато в своих палатках можно свободно размещаться на общем участке экопоселения.

2. Земельные участки в нашем экопоселении предоставляются в собственность только гражданам России, зарегистрированным (прописанным) в г. Ростове-на-Дону, в Аксайском и в Кагальницком районах Ростовской области. Это не наше условие. Оно установлено законом Российской Федерации и Ростовской области. Но, оформить прописку тем или иным способом при большом желании возможно. (Для земель в других местах нашей области и нашей страны могут быть другие правила; тут каждый случай надо рассматривать отдельно; нельзя обобщать это на всю Ростовскую область или, тем более, всю Россию).
3. Перед тем, как ехать смотреть землю в нашем экопоселении, необходимо встретиться и познакомиться с нами. Если Вы не можете придти, предварительно позвоните или напишите нам, чтобы договориться по-другому! Большая просьба не приезжать в экопоселение без приглашения и не искать его на месте в Кагальницком районе, не спрашивать у местных жителей, где оно находится! Чтобы посмотреть землю и познакомиться с экопоселенцами, нужно приехать туда только вместе с нашим человеком, который всё, что нужно Вам покажет и объяснит.
4. Получить в собственность участок земли в нашем экопоселении может только член организации, прошедший полугодовой испытательный срок и активно участвующий в общественных делах. Кто хочет строить «свою хату с краю» - добро пожаловать куда-нибудь в другие края. Землю ведь можно взять не только у нас.
Наша задача - создать экопоселение как общность людей, способных к взаимопониманию и взаимопомощи. А не раздавать землю всем желающим подряд (мы не Земельный Комитет). Именно потому, что земельные участки будут частной собственностью отдельных жителей посёлка, а не организации, для нас важно, какие люди будут соседями на всю жизнь.
Отдельные участки в садоводстве выделяются только по 8 соток; желающему иметь в собственности гектар придётся заниматься оформлением 12 участков сразу.
Возможны так же варианты пользования земельным участком без приобретения его в собственность: все или часть участков брать в аренду "под огороды", оставить землю в собственности с/т и пользоваться своим участком(-ми) на правах члена с/т, уплачивая годовые членские взносы (они, кстати, останутся и после получения земли в собственность - это плата за пользование дорогами, трубопроводами, зарплата сторожам, бухгалтеру, председателю - т.е. плата за пользование не землёй, а "инфраструктурой", принадлежащей садоводческому товариществу, а не собственникам отдельных участков).
В дальнейшем планируется создание нового населённого пункта - посёлка Единство - на этих землях, что позволит освободиться от уплаты членских взносов.
Вступительный взнос в "Единстве" - 500 рублей за каждый восьмисоточный участок. Годовой членский - 350 рублей. Эти взносы устанавливаются общим собранием садоводческого товарищества и могут быть им же пересмотрены.
Переоформление одного участка в свою частную собственность - от 3500 рублей (здесь нет покупки земли; это - накладные расходы: кадастровое межевание, платные справки и т.д., цены которых установлены в расчёте на один земельный участок (отмеченный в кадастре) независимо от его площади. В данном случае один участок - 8 соток).
Без переоформления в собственность - арендная плата 350 рублей в год за 8-соточный участок. Возможны варианты вроде - часть земли в собственности, часть пока в аренде с последующим переоформлением в собственность. В любом случае нужно стать членом садоводства и вносить вступительный и членские взносы хотя бы за один участок.
Для оформления земли в собственность обязательно нужно гражданство России и прописка (регистрация по постоянному месту жительства) в г. Ростове-на-Дону, либо в Аксайском или Кагальницком районах Ростовской области. Так же необходимо стать членом РОЭОО «Явь» (знакомство с председателем и другими членами «Яви», шестимесячный испытательный срок обязательны - нам бы очень не хотелось видеть своими соседями кого попало!).
Расстояние от Ростова - 32 км от Аксайского моста по Волгодонской трассе, и далее ещё 5 км по отсыпной дороге.
В сезон из всех районов Ростова ходят прямые автобусы по расписанию. В другое время года 5 км от трассы - пешком или на машине.
По вопросам обращайтесь: телефон (863) 293-86-82, Ирина Борисовна, тел. 8-90-34-34-37-84 Александр, e-mail: yav@bk.ru